«По– твоему, бесценный Николай Игнатович старателей боится, раз охрану завел прямо в лагере! А я не заметил, что мордовороты его в поездках сопровождают, ни в город, ни еще куда, где действительно беспредел и рекет! И механик, на которого – прекрасно знаешь – любимый твой начальник «бандюков» натравливал, то-есть защитников и охранников, погиб не где-то там, в беспределе, а здесь, у нас, и смерть принял такую, что я лично считать ее несчастным случаем не могу, душа противится!»
Владимир засопел, начал перебирать рабочий инструмент – сделал вид, что занялся делом и смотреть на меня необязательно. Но слова мои до него дошли, потому что, потянув время в сложной подготовке к работе кувалдой, все же со мной согласился:
«Да, в дружбе бандитов и начальника не все чисто», – признал этот очевидный факт, озабоченно вздохнул и меня порадовал, – «ладно, буду вам помогать, пинкертоны хреновы. Хотя и побаиваюсь, что ничего хорошего не получится, а вот из артели нас вышвырнут запросто!»
Уже хорошо – очевидный и очередной разворот в мозгах товарища на сто восемьдесят градусов определенно начался.
Часть одиннадцатая
После работы Владимир уткнулся в книжку, которую его жена без подсказки догадалась привезти, а я отправился прогуляться вокруг лагеря, спокойно подумать, не лицезрея лишних физиономий. Очень удивило меня, что с главным бандитом «Милочкой» мы поступили не по джентельменски – фингал на глаз повесили, руку травмировали, а его бос, то-есть начальник артели, вроде и не отреагировал. Вернее отреагировал, но по словам геолога Сергея, с некой похвалой в наш адрес. С чего бы такое?
Подумав, пришел к выводам в двух вариантах. По первому – начальник не очень ценит «защитников» и ему плевать на разборки, лично его не затрагивающие. Подумаешь, женщину не поделили. Насторожить его в данном случае могло одно: в лагере появилась новая сила (это я, Владимир, Дока), связываться с которой «Милочка» и его приспешники не решались. И что с этой силой делать, он пока не определился. По второму варианту – начальник и сам побаивается своих «защитничков» и даже рад, что кое-кто им не по зубам. То-есть, есть некий противовес, которым при необходимости он может воспользоваться. Каким образом – можно только гадать. Но раз никаких замечаний по поводу недавней разборки не было, то компромат на нас его пока не интересует.
Второй вариант меня настораживал, потому что возникал вопрос: а как «Милочка» на него отреагирует? Не такой это простак, что бы ни сделать выводов из опасной для него ситуации и правильно на нее не отреагировать.
Пришлось почесать затылок. Если, как я считаю, «Милочка» не знаю каким образом причастен к смерти механика – по наводке ли начальника, или по собственной инициативе, – то не решится ли он отправить на тот свет без чьей-либо подсказка кого-то из нас? Организовать очередной несчастный случай?
Представив, как отреагирует Владимир на подобные «крамольные» мысли, и сомневаясь, что в его голове не начнется очередной раздрай, разворот на сто восемьдесят градусов непонятно в какую сторону, я решил разговор в его присутствии на ответственную тему не заводить. Только предварительно договорившись с Докой, вдвоем могли мы в очередной раз переубедить упрямца, заставить все же помогать нам, даже если на то у него исчезло желание.
Пока рассуждал о превратностях жизни, ноги вынесли меня из сопок к карьеру, к маленькой железной пирамидке с крестом на вершине, отмечающей место, откуда упал вниз и разбился насмерть бывший механик. Появилась возможность это место осмотреть еще раз, вдруг что-то в свое время упустил из внимания. А что искать именно – я уже знал.
Опустился на четвереньки, и начал внимательно осматривать кусты баялыча. Представлялось мне, что если механик шарашился здесь ночью проверяя петли, то кроме как к кусту, прикрепить их было не к чему.
Искал недолго – куст с содранной возле земли корой нашелся в идеальном для петли месте, а характер повреждения говорил, что это след от проволоки, замотанной вокруг ветки. Находка говорила, что механик действительно мог сюда придти, но понять почему ночью, и почему загремел в карьер – не получалось. До него от петли я насчитал не меньше пяти метров.
Ветки куста тоже осмотрел внимательно и нашел на них несколько заячьих шерстинок. Сидел, сидел в петле зайчик, раз оставил их, пока рвался с испугу. Только куда вот делся вместе с петлей, если место это утром тщательно менты осматривали, и никакого зайца и проволоки не нашли?