Оставалось надеяться, что среди офицеров попадется такой, кто не будет пороть горячку, разберется, что к чему, и уделит пареньку внимание. В качестве родича воюющего амира Дота вполне такой чести заслуживал. Но даже среди тех, кто по долгу службы мог иметь доступ к нужным картотекам и разбирался в родословной своих подопечных, мало кто имел представление о действительном положении вещей. Мало кто знал, что Дота не племянник, как все считали, а сводный брат Кадиева. Легенда, что Дота племянник, была одним из изобретений самого Кадиева. Сам же он и пустил ее в ход, чтобы не разглашать подробностей жизни покойного отца: будучи уже немолодым, тот прижил ребенка вне брака. В данной ситуации липовая легенда могла сработать против Доты. Правда могла спасти ему жизнь. И с трудом удавалось представить себе, что в окружении генерала Агромова и его сподручных из местной ФСК ничего не знали о настоящем родстве Доди и Англичанина. Достаточно подвесить верх ногами одного-другого мескерюртского чучмека, чтобы вытряхнуть из упрямца всю подноготную; в Мескер-Юрте немало проживало людей, лично знавших и Кадиева-старшего, и все его семейство. В этом случае участь Доты была бы предрешена, его не могли не взять в разработку, и ждать неизбежного пришлось бы недолго. Выход на него, Англичанина, обеспечен.
Развязка оказалась совершенно неожиданной. Несовершеннолетний арестант отделался парой пинков под зад да строгим отеческим напутствием: ходи, мол, теперь по струнке, не то схлопочешь по всем статьям, в следующий раз поблажек уже не будет. Доту отпустили на все четыре стороны, что давало повод к опасениям, как бы ему не вшили в одежду какой-нибудь микроскопический приборчик. Неужто не было желающих проследить за перемещениями сорванца? С другой стороны, станут ли контрразведчики выслеживать местную пацанву? Для подстраховки Кадиев всё же дал особые распоряжения: мальчишку тщательно осмотреть, одежду уничтожить…
Когда двое чернобородых парней в маскхалатах ввели в натопленный блиндаж лохматого и лопоухого Доту, тот застыл у входа как провинившийся школьник, вызванный к директору на ковер. Но едва Дота встретил взгляд брата, как лицо его осветила бесхитростная улыбка.
Кадиев схватил юного родственника за плечи и смял в объятиях. На сердце сразу отлегло, а в следующую секунду его как тисками сдавила еще большая тяжесть, чем прежде. Затем Кадиев вышел поздороваться с братьями Ахматовыми, распорядился, чтобы, перед тем, как усадить троицу за стол, им согрели воды и дали вымыться…
До отвала накормленного пловом с тушенкой и наряженного в камуфляж с чужого плеча, Кадиев повел подростка показывать свое хозяйство. Леча водил его по лагерю, словно по зоопарку, — показывал лошадей, собачий питомник, где сиротливо метались две тощие овчарки. Когда они обогнули восточный «котлован» и вышли к гротам, их нагнал посыльный. Люди из лагеря «эмиров» были на подходе. Начальник штаба Айдинов звал к себе. У него уже все собрались.
Оставив мальчугана у питомника в компании веселящихся на морозе молодых абреков, Кадиев ушел встречать «эмиров». Опять предстояли обсуждения. Совместные действия на юго-западных подступах к Грозному были запланированы еще на прошлый месяц, но из-за непогоды отложены. Душа не лежала к болтовне. Эти сборища, в узком кругу, Кадиеву давно претили. Однако и увернуться от них не было никакой возможности.
Сайпуди Умаров в новом сером камуфляже уже разместил гостей в штабном блиндаже. «Эмиров» поили зеленым чаем. Со вчерашнего дня, после того что произошло с Вареным у оврага, Кадиев Умарова еще не видел. Как только он поймал на себе его мрачно-сдержанный взгляд, а затем и взгляд начштаба, Кадиев понял, что объяснений по этому поводу не будет. Тема была закрыта. Молчаливый нейтралитет стал для Лечи Англичанина полной неожиданностью: среди уркачей Умаров пользовался авторитетом, в обиду своих не давал. Оставалось предположить, что «эмиры», — им не могли не донести о случившемся, — слишком рьяно относились к готовящимся операциям, чтобы придавать значение междоусобице, она шла вразрез с их планами. Но это означало и другое: выяснять отношения предстояло позднее…