В кутузку сопляка загребли повторно. Но, как и в прошлый раз, выходило, что по чистой случайности. Налицо был следующий факт: в первый арест паренька, датированный октябрем, в комендантской роте, которая вела дознание, просто не потрудились согласовать имеющиеся сведения с УВКР, не проявили должного усердия, пренебрегли инструкциями, а возможно, поленились тряхнуть арестанта подобающим образом. Законы не предусматривают адекватных мер в отношении несовершеннолетних. Но именно поэтому такие вот арестанты, удравшие от папы с мамой, и заканчивали жизнь в канавах; война всё списывала. Выявление связи, причем родственной, между подростком и его сводным братом — именно братом, а не дядей, за которого тот выдавал себя среди однополчан и сородичей, пытаясь запутать свои биографические данные, поскольку давно числился в розыске за участие в незаконных вооруженных формированиях, не представляло трудности еще тогда, в октябре, если бы люди должным образом относились к своим обязанностям. Расплачиваться за халатность пришлось как всегда другим…
В местной администрации хорошо знали и мать мальчугана, и его самого. Местные служащие утверждали, что Леча Кадиев, с тех пор, как поехал учиться в Англию, в родном селе не появлялся. Единоверцы, конечно, лукавили. Мать паренька, прописанная в Грозном, в прошлом врач, а теперь сама сраженная тяжелым недугом, в свои неполные пятьдесят выглядела старухой. С отцом парнишки, с покойным Кадиевым-старшим, она рассталась еще до того, как тот погиб у блокпоста под Ярышмарды. История по местным меркам самая прозаическая. Но именно за счет таких вот чеченских семей местные моджахеды и пополняли свои ряды.
— Теперь тебе так просто не отделаться, — устало пригрозил юному арестанту Майборода, сев на стул перед Дотой. — Это тебе понятно?
Подросток презрительно сверкнул глазами.
— Тебя что, не кормят? Почему худой такой?
Ответа не последовало и на этот раз.
— Кто ты по национальности?
— Дзурдзук, — буркнул мальчишка.
— Это кто такие?
— Чеченцы мы, из Грузии.
— Бацбиец, что ли? Очень интересно… И брат твой, он тоже бацбиец?
Подросток молча супился.
— Ты когда его видел в последний раз, брата?
— Нет у меня братьев, — отрекся паренек.
— Неужели? Или ты предпочитаешь, чтобы я дядей его называл? Как все?.. Хорошо, с дядей когда ты виделся? Где именно?
— Давно уже, — ответил паренек.
— Когда?
— Осенью.
— Где?
— Да там.
— В горах?
Паренек молчал.
— Где, я спрашиваю? Язык проглотил?
— В лесу.
Полковника удивляло, что чеченский паренек, наполовину грузин, по-русски говорит без малейшего местного акцента. Но Майбороду предупреждали об этом и офицеры, проводившие первые допросы. Чистая русская речь подростка вызывала у всех какую-то досаду. В этом проглядывало что-то несуразное, не вписывающееся в стереотипы.
— В лесу, говоришь… — повторил полковник. — Это в каком же?
— Я хотел домой уйти, не отпускали… Заставляли работать. Стирал, воду носил.
— Тебя заставляли? Брата самого Кадиева? Да кто ж тебя мог заставить? — усмехнулся Майборода.
— Заставили.
Паренек твердо придерживался своей первоначальной версии, уже не раз запротоколированной.
— Откуда воду носил? Из реки? Из ручья? Или, может, там краны с горячей водой, получше, чем у нас здесь? Ты так объясни, чтобы я понял. А то сидим здесь, круглые идиоты, воображаем непонятно что! Чего ж ты тогда удрал? Ночью, говоришь? Что, вот так прямо собрался и деру дал? Всю ночь, что ли, по лесу шастал?
— Да, всю ночь, — подтвердил подросток.
— И дорогу, понятное дело, не помнишь.
— Темно было.
С минуту Майборода перебирал на столе бумаги, а затем без напора, спокойным тоном поинтересовался:
— А пришлые ваххабиты что такое, слышал?
— Слышал.
— И что ты думаешь о них?
— Ничего. Ненавижу их.
— Это еще почему?
— Не наша это религия.
— А чья?
— Ваша.
— Моя, что ли? — удивленно спросил Майборода.
— Арабская. Это вы их сюда привезли. Раньше их здесь не было.
— Это мнение дяди твоего, так я понимаю?
— Все так думают.
Полковник задумчиво произнес:
— А мне так казалось, что и до арабов здесь была эта религия. Это сегодня вам мозги запудривают. И ваши, и наши…
— Не знаю.
— Дениев Адам, слышал о таком?