— Благодарю, — «облагодетельствованному» только и оставалось, что выразить признательность за подобный «подгон». — С разменом проблем, полагаю, вовсе не будет. Всё же золото, оно золото и есть.
— Ну и отлично! — удовлетворенно кивнул головой Геркан. — Вы только особо сильно с этими монетами не светитесь. Ладно, если придете куда один раз обменять. Мало ли кто и в чём свои сбережения хранит. Но коли начнете таскать их пачками из месяца в месяц, можете привлечь к себе совершенно ненужное нам внимание. Да, да! Вы всё правильно поняли, — по-доброму улыбнулся он своему собеседнику, кинувшему на него вопросительный взгляд. — Коли наши дела будут идти, без сучка, без задоринки, то помимо определенных вам официальных командировочных, можете смело рассчитывать на ежемесячную неофициальную премию подобного размера лично от меня. Или даже на гораздо большую, ежели время от времени согласитесь выполнять несколько рисковые поручения!
— Насколько рисковые? — судя по тому, что разгоревшийся в глазах «белоэмигранта» интерес к дополнительному заработку после озвучивания подобных слов никуда не исчез, он лишь пожелал уточнить степень риска.
— К примеру, иногда мне потребуются кое-какие специфические товары, покупать которые самостоятельно будет не слишком умно, так как это может бросить на мою персону некоторую тень. Но, вместе с тем, обойтись без них никак не выйдет. И, сами понимаете, я сейчас говорю отнюдь не о чайнике или же даже об услуге дамы облегченного поведения. Что первое, что второе, я спокойно смогу оплатить лично, если появится нужда. И прежде чем вы зададите вполне себе ожидаемый вопрос, скажу, что сейчас было бы неплохо обзавестись револьвером. Причем именно револьвером, а не пистолетом! Как во Франции обстоят дела с этим делом?
— Обратись вы ко мне с подобным вопросом еще полтора года назад, ответил бы — что легко и непринужденно. Но, увы, в конце 35-го года правительство сильно ограничило права населения на личное оружие. У многих французов даже конфисковали имевшееся на руках вооружение. Потому официально приобрести револьвер, даже типа велодог[1], нам никак не выйдет, — развел руками Юрасовский. И если бы Геркан ныне располагал информацией о ходе истории после 1 августа 1938 года, он вполне себе мог бы заподозрить в принятии французским правительством закона об ограничении владения оружием подготовку страны к сдаче немцам. Всё же, когда не из чего стрелять, то даже партизанить никак не выйдет, не говоря уже о чём-то большем! Ведь именно премьер-министр Пьер Лаваль, при котором данный закон и был введен, впоследствии покажет себя самым ярым сторонником максимально широкого сотрудничества Вишистской Франции с Германским рейхом. И вообще, при хорошо развитом воображении в грядущем сопротивлении французов вполне возможно было бы усмотреть стремление руководства страны проиграть так, чтобы не понести очередные громадные потери в людях и промышленности, не говоря уже о финансах, как это случилось в Первую Мировую Войну. Иными словами говоря — французов можно было заподозрить в готовности лечь под немцев, коли те действительно окажутся достаточно сильными в военном плане, но уж точно никак не в готовности защищать свою землю до последнего. Видимо, кто-то сильно умный просчитал, что оккупацию Франции будет перенести куда легче, нежели годы непосредственного участия в очередной назревающей мировой бойне.
— Мелкашка мне и ни к чему. Требуется что-то вроде бельгийского Нагана или французского Сент-Этьена, — чтобы можно было носить в кармане пальто. И хорошо бы подыскать вовсе с коротким стволом. Если справитесь, сдачу сможете оставить себе, — достав из портмоне две 50-долларовые банкноты, положил их на прикроватный столик Александр. — И не переживайте. Ни в кого стрелять из него я уж точно не собираюсь. Профиль у меня не тот. Но вот быть готовым дать отпор — хотелось бы. А голыми руками меня, увы, отбиваться никто никогда не учил.