— И даже ваши замечательные Т-24 не смогут улучшить ситуацию на фронтах? Как мне докладывали, у нас в РККА их осталось еще свыше двухсот штук, — нахмурившись, поинтересовался Иосиф Виссарионович. — Мы могли бы предложить испанским товарищам поторопиться с принятием решения об их приобретении.
— Разве что улучшить. На некоторое время. И то, при условии направления вместе с техникой наших, уже подготовленных, экипажей, как это было при первой поставке подобных танков, — не стал принижать возможности данных боевых машин один из их создателей. — Правда, следует признать, что столь же достойно эти машины уже не смогут себя показать на поле боя, поскольку умывшийся кровью противник научился бороться с ними. Это, кстати, одна из причин, почему нам стоит избавиться от подобной техники, дабы заменить её на новую, куда более современную и стойкую к вражескому огню.
— Да, до меня доводили информацию о потерях, — вновь нахмурился Сталин, припомнив прочитанные некогда нерадостные цифры. — Противоснарядная броня наших лучших танков оказалась не столь эффективной, как мы ранее полагали. Так?
— Не совсем так, — отрицательно помотал головой Геркан. — Просто у всего имеется свой предел. Невозможно создать совершенно неуязвимый танк. Но можно сделать такой, для уничтожения которого противнику придется привлекать немалые силы и средства, отрывая их от выполнения иных важных задач. Что мы и наблюдали в последние месяцы в Испании, где немцы принялись подтягивать на передовую свои тяжелые 88-мм зенитные пушки. Очень точные, очень эффективные против танков, но вместе с тем очень громоздкие, не обладающие возможностью тактического маневрирования и безумно дорогие для массового повсеместного применения в качестве противотанковой артиллерии. Ведь пушка это не только само орудие и лафет. Это еще тягач для её транспортировки и машины для подвоза боеприпасов, не говоря уже о расчете. И всё это для зенитного орудия стоит на порядок дороже, нежели для нашей сорокопятки или же той же дивизионной трехдюймовки. Так что, если в отдельных эпизодах подобные пушки более чем применимы для борьбы с танками, в масштабах полноценного фронта никакая страна подобного не потянет, как минимум, экономически. Однако, факт остается фактом. Выдержать удар 88-мм бронебойного снаряда не способна даже 60-мм лобовая броня наших танков. Одну машину даже подбили с расстояния в полтора-два километра! Как не способна противостоять обстрелу из 75-мм дивизионок бортовая броня толщиной в 30-мм. Даже осколочно-фугасные снаряды проламывали её силой подрыва. Потому-то в изначальном проекте и закладывалась броня борта в 45-мм, чего мы не смогли добиться в серийном производстве и отчего наши Т-24 понесли наибольшие потери. Ведь наши противники ничуть не глупее нас и точно так же старались бить танки именно в борт, как то полагается делать в соответствии с нашими собственными уставами для противотанкистов.
— И какой же, по вашему мнению, должна быть броня у наших новых танков, если мы желаем сделать их максимально живучими? — посмотрев в трубку и убедившись, что табак в ней полностью прогорел, Сталин принялся выбивать оттуда пепел, кинув при этом испытующий взгляд на сидящего перед ним танкиста.
— Жизнь в лице вражеской артиллерии наглядно демонстрирует нам, что минимум вдвое толще, нежели это было реализовано на Т-24. А это, сами понимаете, огромный вес, требующий соответствующего двигателя, как и всех прочих механизмов. Стало быть, и цена у подобного танка выйдет аховой. Что, несомненно, плохо. Ведь дорогостоящая боевая техника никогда не сможет стать по-настоящему массовой, тогда как нам в ближайшие годы потребно будет заменить почти десять тысяч Т-26 и Т-27, коли мы желаем иметь действительно современные бронетанковые силы.
— Да-а-а, дилемма, — согласно покивал головой Иосиф Виссарионович. — И в связи с ней возникает такой вопрос. А где вы видите себя?…
Не менее двух часов длилась их беседа, оставившая после себя куда больше вопросов, нежели у обоих имелось до неё. Помимо десятков относительно мелких на общем фоне, Сталину требовалось принять стратегические решения по Испании и дальнейшему развитию всех бронетанковых и моторизованных войск РККА, которые в этой самой Испании продемонстрировали, как свои плюсы, так и многочисленные минусы. Справедливости ради следовало отметить, что об этих самых минусах тот же Ворошилов уже не первый год писал многочисленные доклады, как ему, так и Молотову. При этом, что первое, что второе, было связано с выделением огромного количества средств. И не просто средств, а валюты, которой постоянно не хватало даже на обеспечение всем потребным уже ведущихся грандиозных строек и перевооружений заводов! Геркан же пребывал в некоторой прострации от необходимости скрестить ежа с ужом. Причем не просто так, на авось, а чтобы получившийся гибрид оказался более чем жизнеспособным. В общем, выдали ему команду спроектировать новый общевойсковой танк на замену Т-26, который являлся бы одновременно достаточно крепким и мощным, чтобы соответствовать условиям современного поля боя, и выходить при этом по цене, если не дешевым, то недорогим. Благо хоть на сей раз у него должны были появиться все необходимые для того полномочия, как у будущего заместителя начальника Автобронетанкового управления РККА. Так что пусть и не в полной мере, но давняя мечта Александра покомандовать в этом учреждении оказалась практически осуществлена. Он даже решил для себя изрядно задуматься о некоторой отсрочке в тайном убытии с семьей из СССР, дабы потешить-таки, наконец, своё чувство собственного величия. К тому же, где и когда еще ему могла представиться подобная возможность, связанная с допуском к полной проектной документации новейших боевых машин? Но прежде на повестке стоял долгожданный отдых с семьей! Естественно, на берегу Черного моря и, естественно, с заездом в Одессу.