— Ну, пусть ваша легенда будет следующей, — почесав в задумчивости кончик носа, Геркан сделал вид, что придумывает историю на ходу. — Два дня назад к вам прямо на улице обратился местный житель и предложил купить царские золотые монеты с оплатой долларами. Человек этот, видно, был еще из интеллигенции царских времен, поскольку был немолод и очень хорошо владел английским языком. Вы согласились, ибо озвученная им цена оказалась очень привлекательной — всего 450 долларов, то есть вдвое ниже рынка. Какой истинный американец откажется от такого! И вот, когда вы сегодня совершали сделку, рядом с вами резко затормозила легковая машина и из неё на вас налетели какие-то бандиты, одетые в форму сотрудников НКВД. Бандиты, потому что вы умудрились разглядеть, как они убили ударом ножа в спину продавца, предварительно затолкав того на заднее сиденье легковушки. Но прежде один из них забрал у вас паспорт, якобы для проверки. А вы, как честный турист, не посмели отказать сотруднику органов государственной безопасности в его законном праве. После же всего случившегося вы оттолкнули от себя переодетого бандита и тут же кинулись бежать в отель, откуда, прихватив жену и вещи, мгновенно заявились в посольство. А монеты остались у вас, поскольку, к моменту появления ряженных чекистов, сделка уже была завершена и золото покоилось во внутреннем кармане вашего плаща. Или сами придумайте что-нибудь в этом роде. Главное, чтобы работники посольства поспособствовали вашему выезду из СССР, а лучше вовсе проследили вплоть до посадки на самолет или там судно. Причем, лучше вам попасть на борт какого-нибудь иностранного судна, поскольку вылетевший из Москвы самолет непременно посадят на одном из приграничных аэропортов для прохождения таможенного досмотра. Где вас и схватят без пригляда-то посольских служащих.
— И как скоро можно будет ожидать от вас какую-нибудь весточку? — на сей раз помолчав с пару минут, поинтересовался «американец», принимая в руки сверток более чем в 850 грамм веса. Надорвав тот сбоку, он разглядел действительно покоящиеся внутри золотые кругляшки с изображением головы последнего российского императора. И лишь после этого, явно нехотя, протянул в ответ свой паспорт. В любом случае, документ он мог восстановить в любой момент, а почти 900 долларов под ногами не каждый день валялись. Тем более, что для него эти самые монеты были куда ценнее, как главное доказательство в будущей легенде для посольских, а не как средство обогащения. Так-то и имеющихся с собой наличных средств им с женой могло хватить на год безбедной жизни в той же Франции.
— В ближайшие месяцы мне официально выехать за рубеж точно не выйдет. Разве что попытаться добраться своим ходом на лыжах до советско-финской границы, — нервно хохотнул Геркан, тем самым демонстрируя, насколько «сильно» он верит в возможность такого перехода. — Но вот в течение полугода, пожалуй, да, смогу объявиться. Вот и давайте установим крайний срок в полгода. Коли за это время не дам о себе знать, стало быть, нет более меня. Не уберегся. Тогда хоть помяните добрым словом, авось зачтется мне на небесах.
— А звать-то вас как? — проследив за тем, как собеседник запихивает его паспорт в один из внутренних карманов своего плаща, мистер Робинсон наконец-то сообразил, что тот за все время их беседы ни разу не назвался.
— Зовите меня своим другом, — грустно, то ли хмыкнул, то ли издал смешок, Александр, прежде чем развернуться и постараться поскорее скрыться с глаз своих новых знакомых. Теперь оставалось напроситься на скорейшую отправку себя любимого в Испанию, в противовес тому, что он буквально только что плел «американцу» о возможных сроках покидания Советского Союза. Ибо дезинформацию всех и вся в подобном деле еще никто не отменял, коли имелось желание уцелеть.
[1] Чичиков — главный персонаж поэмы Н. В. Гоголя — «Мертвые души».
Глава 19
Дяденька, отпусти, а!
На календаре значилось 19 декабря 1937 года, прошла ровно неделя, как состоялись первые парламентские выборы в СССР, проведенные на основе новой конституции, и Александр уже точно знал, что Робинсоны благополучно покинули страну, сев на какой-то товарный пароход в Одессе. Спасибо за те сведения стоило сказать проживавшим в одном с ними отеле американским журналистам, которым в свою очередь поведал о злоключениях одной американской супружеской пары второй секретарь посольства, с кем они вместе пьянствовали. Пардон, культурно отдыхали. А вот с работниками пера уже сам Геркан «случайно» пересекся на одной из улиц. Представившись швейцарским инженером, что успел познакомиться с этими самыми Робинсонами уже здесь, в Москве, он поинтересовался, не в курсе ли те судьбы его новых знакомых, с которыми он договорился о совместных походах по экскурсиям, но которые совершенно неожиданно пропали. Писаки в курсе дела были и с удовольствием присели на свободные уши, посетовав в процессе повествования на то, что упустили шикарный шанс взять интервью у соотечественников, столкнувшихся с бесчинством сотрудников НКВД. Стало быть, и для Геркана настал момент начала претворения в жизнь очередного пункта плана по своему исчезновению. И теми двумя единственными людьми, что могли посодействовать ему в этом непростом деле, являлись, как бы забавно это ни звучало, Ворошилов со Сталиным. Даже Озерову было не по чину посылать своего заместителя в воюющую Испанию. Что уж было говорить о прочих высокопоставленных командирах «могучей и непобедимой»? Но Ворошилову, в отличие от Сталина, ему нечего было сказать, дабы выбить себе очередную командировку, отчего все пути вели к «лучшему другу пионеров».