Апогеем же проявления некой доли доверия со стороны властей стало предоставление ему его же собственного досье, с указанием всех достижений и промахов. Тогда же он узнал о гибели в служившемся пожаре всей его семьи, от которой сохранилось лишь несколько фотографий. Что, с одной стороны, заставило его разгневаться на Бога, поскольку тот призвал его назад уж слишком поздно, не позволив предотвратить личную трагедию, но после нескольких дней проведенных в апатии он осознал, что, то была проверка на смирение. Как проверкой на гордыню стал отказ родной страны признавать его былые достижения и возвращать ему его былую жизнь.
Правда, хоть за решеткой на хлебе с водой и не держали, но также выпускать никуда не выпускали из запираемой снаружи однокомнатной квартиры, навроде гостиничного номера. И так продолжалось целых три недели пока его, наконец, не перевезли в тюрьму специального назначения — «Кресты», где теперь уже бывшему заместителю начальника АБТУ предстояло занять должность начальника совсем недавно созданного и еще не успевшего начать функционировать в полной мере Особого Технического Бюро Управления НКВД.
— Как, Александр Морициевич? Вы меня уже успели позабыть? Или же два года заключения столь сильно преобразили мой образ? — даже несколько опешил профессор Заславский от заданного будущим руководителем вопроса. Да и вообще, не так он себе представлял встречу с человеком, по протекции которого его якобы и перевели из лагерного барака в новое, заметно более комфортное место отсидки — в «Кресты». Как минимум, он полагал, что «благодетель» точно знал, кого к себе «призывает». А тут вдруг такое!
— Не переживайте. Загвоздка не в вас, — Геркан постарался натянуть максимально дружелюбную улыбку на лицо. — Дело в том, что я успел позабыть практически всех. Получил недавно травму головы, а вместе с ней заработал амнезию, — выдал он рассказываемую всем легенду, чтобы не проболтаться о «Божьем промысле», что в свою очередь поставило бы крест на всех его планах и начинаниях. Причем не православный крест, как бы в благословление начинанию, а тот который буквой «Х». С Богом и истинно верующими у советской власти разговор ныне был короткий. Не ставили таких во главе даже тюремных КБ. — Так что последние лет десять для меня, считайте, вовсе не существовали. Как и все те, с кем я имел возможность работать, или же просто общался в указанный период.
— Эка вас, батенька, угораздило, — покачал головой вновь прибывший, с каким-то даже сожалением рассматривая старого знакомого. Видать подумал, полагаясь на личный негативный опыт, что травму головы тому нанесли как раз в стенах одного из заведений НКВД. Но развивать эту тему, естественно, не стал. Не в том положении они оба находились, чтобы открыто начать хаять своих тюремщиков, находясь при этом в их владениях и полной власти. — В таком случае, позвольте мне сызнова представиться. Владимир Иванович Заславский. Бывший военинженер 1-го ранга РККА; бывший начальник кафедры танков и тракторов Военной академии механизации и моторизации имени товарища Сталина; ваш бывший коллега по проектированию танка Т-24 и ваш же бывший преподаватель. Единственное, пожалуй, к чему я могу не применять слова «бывший» — так это к авторству учебного пособия по конструкции и расчету танков. — Его, как и многих прочих технических специалистов, ждала бы неминуемая смерть в застенках чекистов, если бы в своё время Александр не предоставил Сталину информацию о желании внешних врагов лишить страну «мозгов», руками продавшихся им предателей в рядах НКВД. Тогда Иосиф Виссарионович много думал на сей счет и в конечном итоге отдал лично Ягоде секретный приказ расстреливать таких специалистов лишь по бумагам. Самих же арестантов предписывалось отправлять куда-нибудь подальше в лагеря, где их никто не знал и не достанет, коли начнет охотиться целенаправленно за инженерами страны Советов. Кто-то в этих лагерях всё же погибал от слишком тяжкого труда или болезней. Но многие уцелели. И Заславский являлся как раз одним из таких «счастливчиков».
— Приятно вновь познакомиться, — протянул тому правую руку Александр. — Надеюсь, что между нами прежде не имелось каких-либо недопониманий, которые могут помешать нам в будущем тесном сотрудничестве?