А что было страшнее всего для противников коммунистического строя — СССР, как о том и рассуждал некогда в беседе с американским бригадным генералом Александр Морициевич Геркан, принялся семимильными шагами нагонять ведущие западные страны по всем возможным показателям уровня жизни своего населения.
Огромное количество прежде занятых в производстве военной техники и боеприпасов заводов уже вновь перешли на изготовление товаров народного потребления, отчего в магазинах страны опять появились такие новшества, как современная бытовая техника, радиоприемники и даже первые отечественные телевизоры с крохотными экранами и водяными линзами. Опять стали доступны простым людям с десяток марок велосипедов и легких мотоциклов. Исчезли карточки на продовольственные товары с одеждой. И даже более того, впервые с истории государства рабочих и крестьян все полки гастрономов начали ломиться от всевозможных деликатесов, вроде икры и ценных пород рыб. А самые зажиточные везунчики получили возможность выбирать, не только пищу и наряды, но даже какой именно легковой автомобиль приобрести себе в собственность. Ведь, помимо малолитражек марки КИМ и советизированного Опеля, а также легковушек ГАЗ-а, отныне на рынке были представлены седаны и универсалы от УАЗ-а и ЗАЗ-а, бывших в девичестве «Студебеккерами» и «Виллис-Оверлендами». По сути, такой, не познавший горя всеобъемлющего разрушения своих городов и народного хозяйства, Союз образца 1947 года стал соответствовать по своему развитию себе же, но образца примерно 1960-го года из той исторической линии, что оказалась изменена к лучшему всего одним единственным человеком.
Сам же виновник всего этого торжества справедливости по настоянию семьи вновь перебрался обратно в Швейцарию, где и проживал себе спокойно вплоть до наступления 1 августа 1947 года, когда ему пришла пора проснуться. Проснуться и с ужасом осознать, что вся его жизнь, все его достижения, все горести и радости, его любимая семья, друзья и знакомые — всё это оказалось банальным вымыслом бездушного машинного разума. Вымыслом, окунуться в который с головой когда-то пожелал он сам, дабы попытаться хотя бы на время убежать от суровых реалий своего истинного бытия.
— Не-е-е-ет! Не-е-е-ет! Нет! Нет! Нет! Нет! Нет! Не-е-е-ет! Обратно! Верните меня обратно! — Именно эти слова вырвались из совершенно пересохшего от длительного нахождения в капсуле виртуального погружения горла очнувшегося мужчины, лишь для того, чтобы отразиться от стен и потолка помещения, после чего вернуться обратно к нему в качестве эха. Суетившимся же вокруг его тела сотрудникам Федерального центрального института мозга и нейротехнологий, казалось, было на них откровенно плевать. Не он был первым, и не ему предстояло стать последним, кто начинал с подобного протеста, очнувшись от искусственно наведенных воспоминаний. Сколько сотен таких, как этот, они уже повидали за последние годы — было не сосчитать!
— Нельзя вам обратно, — всё же снизошел находящийся тут же руководитель эксперимента до общения с доставившим лично ему столько хлопот добровольцем, попутно наблюдая за действиями лаборантов по освобождению тела подопытного от многочисленных катетеров, как системы питания, так и системы вывода отходов. — Уж извините за мои слова, но ваше время истекло. Если не там, — махнул он рукой на капсулу, тем самым имея в виду искусственно созданный ими виртуальный мир максимально возможно приближенный к реальному, — то здесь точно. Ещё не вспомнили что ли, с каким диагнозом вы к нам пришли?
— Неоперабельный рак головного мозга, — продемонстрировал добровольный участник эксперимента по блиц обучению боевым и техническим знаниям, что все былые блоки с его памяти надежно удалились в процессе пробуждения.
— Совершенно верно, — не став того жалеть, тут же кивнул головой профессор и вернулся к дальнейшему наблюдению за действиями своих подчиненных. Не хватало им ещё как-либо напортачить сейчас, уже по завершению эксперимента. — И как раз сегодня вышло время, изначально отведенное профильными врачами на ваше пребывание в виртуальной реальности. Большего ваш мозг вынести уже не смог бы без фатальных для вашего организма последствий.
— Да куда уж фатальней, профессор, — несколько каркающее из-за пересохшего горла рассмеялся находящийся в капсуле мужчина. — Мне жить осталось месяц — полтора! Не больше. А вы тут говорите о каких-то последствиях для организма! Это ведь смешно!