Хоуп лишь рассмеялся.
— Ты так ничего и не понял. Всем до лампочки. Даже мне, — Хоуп пинком закрыл дверь.
Гарри было так плохо, что краше в гроб кладут. Это было хуже, чем выпить пятнадцать порций в пабе «Шотландец» после того, как закинешься пятью таблетками метамфетамина. Ее чувства просто взбесились. Она почти не сомневалась в том, что оглохла, в то время как ее обоняние было на высоте. Либо оба предположения верны, либо она воняла, как раздевалка в спортзале. А вот и завтрак, который ей так и не представился шанс съесть.
Она сумела подняться с пола, когда ей удалось перевести дыхание, а тошнота и рвотные позывы отступили. Головокружение едва снова не свалило ее с ног, и она прислонилась головой к обитой стене, чтобы не потерять равновесие. Даже несмотря на то, что ее чувства были выведены из строя, это место показалось ей знакомым. Она уже бывала здесь пару раз. Комнаты «для успокоения». Они приводили ее сюда и оставляли томиться какое-то время, пока она не затихала настолько, чтобы Проводник мог прикоснуться к ней и снизить чувствительность ее восприятия до нейтрального уровня. После этого они читали ей лекцию насчет таблеток, которые нужно принимать, о том, чтобы она выполняла упражнения и записывалась на встречу со старыми несвободными Проводниками. Все эти милые унизительные ужимки и прыжки, к которым Стражей с Проводниками никто не принуждал.
Боже, хотелось бы ей, чтобы ее здесь заперли из-за очередной вспышки гнева. По крайней мере, проснувшись с перепоя, ей не приходилось иметь дело с яркими воспоминаниями о том, что она натворила, будучи под градусом. Она выставила себя конченой дурой, с первой до последней секунды. Наверняка Клара подумала, что она помешанная, не способна сдерживать гнев. Хоуп, должно быть, потешается над ней до колик в животе. Господи, а что скажет по этому поводу ее лидер… От отвращения к самой себе тошнота вновь подступила к горлу.
Она чувствовала себя уязвимой и незащищенной, словно превратилась в оголенный нерв. Пусть это прекратится! Она подумала, что ее страстное стремление к какой-то сомнительной мечте о Проводнике было неправильным. Чуять Джона, созревшего для связи, слышать его призывы о помощи, желать его так, что перед глазами темнело. Она бы запрыгнула на него, если бы ей предоставили хотя бы крошечный шанс, и к черту то, что он мужчина, к черту тот факт, что он ее родной брат. Она бы его трахнула. Что бы об этом сказали мама и папа? Гарри застонала.
Возможно, то, что ее придавили к полу и вкололи транквилизатор, было и к лучшему. Ибо в противном случае она не обобралась бы проблем.
Она не услышала, но почуяла, как открылась дверь. Дыхание «немого» напоминало карри из баклажанов, смешанное с перечной мятой. Вот дерьмо. Она ощущала давление его голоса на своей коже, но услышать его было для нее невыполнимой задачей.
— Я тебя не слышу, — ответила она, стараясь не кричать. Проблема заключалась не в слухе «немого»: она чувствовала, как ее гортань вибрировала, а воздух выходит изо рта, но уши не воспринимали звуки. Она никак не могла вспомнить, как самостоятельно отрегулировать свою ментальную шкалу настройки — мысли завязли, как муха в янтаре. Да пошло оно. Она скорее прислонится к стене и умрет от стыда, чем будет с ним сотрудничать.
Гарри втянула носом воздух, когда запах Проводника, витавший на заднем плане, усилился, став насыщенным и богатым. Она распахнула глаза, прижалась горячей щекой к холодноватому покрытию и узрела ангела.
Может, Бог все же не обделил Гарри своей любовью, потому что, бесспорно, перед ней стояла самая красивая, сексуальная Проводница во всем Тауэре — черт, да во всем свете. И именно она привела Гарри в чувство. Гарри еще никогда не находилась так близко рядом с ней. Каштановые волосы словно из рекламы шампуня, изящные черты лица, мягкие губы. Роскошные формы. Какая жалость, что она заключила связь с самой большой задницей (в буквальном и переносном смысле) в Тауэре.
Эй, милая, как насчет того, чтобы убить твоего Стража и сбежать вместе? Будет так здорово патрулировать вместе улицы. О, боже, надеюсь, я не произнесла этого вслух!
К счастью, похоже, этого не случилось, потому что вместо того, чтобы убежать к своему Стражу в поисках защиты, ангел положила прохладные руки на лицо Гарри, поглаживая ее виски, словно пытаясь стереть головную боль. Обоняние пришло в норму, звуки вернулись. Внезапно жизнь показалась тягчайшим и несправедливым испытанием.
— Ты снова с нами? — спросила Проводница ясным голосом, с малейшим намеком на снисходительный смешок.
— В порядке, — ответила Гарри, отодвигаясь от нее. Пусть ее гордость была изорвана в клочья, но она все еще не была до конца уничтожена, и в данный момент Гарри меньше всего хотелось, чтобы ей прямо в лицо тыкали тем, чего у нее никогда не было и, возможно, не будет. — Не наступи в мою рвоту, — запоздало предупредила она, когда Проводница попятилась в центр комнаты. Несколько густых зеленых капель желчи были всего в тридцати сантиметрах от правого мокасина Проводницы.
— Кстати, я Антея Холмс, — представилась Проводница, ее лицо все еще озаряла едва заметная покровительственная усмешка. — Мой Страж — Майкрофт…
— Да, я его знаю.
Как будто можно забыть парня, который ни разу не пригласил ее на охоту. Своим нынешним состоянием она больше была обязана Майкрофту, чем Хоупу. Этот ублюдок преследовал и терроризировал ее брата, а поймав его, отдал какому-то незнакомцу, которого Гарри совершенно точно бы не одобрила.
— Так ты намереваешься прочитать мне лекцию про чистоту разума? Или собираешься спросить, как давно мне известно, что мой брат — несносный Проводник.
— Ты не могла этого знать о своем брате, — Антею удивило предположение Гарри.
— Это почему?
— Потому что в ином случае ты бы заключила с ним связь, — ответила она таким тоном, будто ничего очевидней в мире не было. — Не потому ли ты пошла на лобовой штурм?
— Ничего не вышло, — сказала Гарри. — Наверное, ты считаешь, что я поступила глупо.
Антея склонила голову, что сигнализировало о том, что эта мысль приходила ей в голову.
— Думаю, ты была шокирована и искренне беспокоилась за своего брата.
Гарри нахмурилась.
— Почему ты так мила со мной? — «И что ты вообще здесь делаешь?» Свободными Стражами занимались три пожилых Проводника, чьи Стражи были слишком стары, чтобы участвовать в сражениях. Неужели у нее нет других хлопот?
— Я пришла, чтобы помочь тебе.
Это едва ли могло избавить ее от других Проводников, утомляющих ее своими лекциями и много чем еще. Черт, она пронеслась по городу словно сумасшедшая в одной ночной сорочке. Таким поступком она нарушила, по крайней мере, десяток правил кодекса поведения Тауэра. А потом еще и примчалась к номерам для бесед, напала на Стража во время заключения связи. Гарри была по уши в дерьме.
Но судя по запаху, Антея говорила правду. Похоже, она действительно хотела помочь. И, как ни странно, ее не отпугнули манеры Гарри… но почему?
— Я бы заключила с ним платоническую связь, — сказала Гарри, снова задумавшись о содеянном. — С Джоном.
— Я в этом уверена, — согласилась Антея. — Но это уже неактуально. Он заключил связь.
— Я догадалась, — вздохнула Гарри. Она вспомнила неуклюжего быка, швырнувшего ее на пол. Бедный Джон. Он был совсем не в его вкусе. Может, если ему повезет, Страж окажется натуралом, и разрешит Джону и дальше встречаться с медсестрами и флиртовать с женщинами, которые ему не нравились. Гарри бы поступила именно так. — Ну, рада за них.
— Ты работаешь с Хоупом? — ни с того, ни с сего спросила Антея.
— Чего? — переспросила Гарри, прогоняя краткий, замечательный, но безнадежный образ Джона, Сары, Клары и самой себя, прохлаждающихся на прелестной террасе в Восточном Финчли. Мысль о том, чтобы работать с Хоупом была столь отвратительной, что ее чуть снова не стошнило.
— Я так не думаю, — произнесла Антея, будто поставив галочку.
— Тогда зачем спрашивать? — ответила Гарри.