Далеко не он один придерживался подобного мнения, но политическая повестка последних двух месяцев, активно поддерживаемая всеми газетами, комсомольскими ячейками и партийными активистами страны, требовала иного. Не просто же так на первых страницах печатных изданий то и дело пестрели заголовки об очередном нападении, совершенном со стороны милитаристской Маньчжурии на судно, какое-нибудь поселение, или же пограничную заставу СССР. Дабы не развязывать очередную войну в Европе раньше времени, кое-кто дергал за ниточки в Китае, отчего именно на восточных границах Советского Союза и пробовали страну на прочность за счет китайцев. И, естественно, оставлять подобное без ответа, было никак нельзя, дабы не показать слабину.
Хотя, справедливости ради, следовало отметить, что боевые столкновения в тех местах происходили постоянно еще со времен Гражданской войны. И далеко не всегда зачинщиками выступали ушедшие в соседнее государство белогвардейцы с казаками. Частенько совершали весьма кровавые налеты на приграничные поселения «белых» и отдельные части РККА, естественно, переходя для этого государственную границу. Но в плане международной политики, то были, можно сказать, комариные укусы локального значения, являвшиеся трагедиями лишь для страдавшего местного населения. А вот в июле 1929 года началось уже реальное противостояние двух сил — коммунистического СССР и капиталистического гоминдановского Китая. Изрядно опасаясь коммунизации своей страны, Нанкинское правительство, подталкиваемое в спину США, Францией, Великобританией и Японией, договорилось с номинальным правителем Маньчжурии о захвате его полицией и войсками Китайско-Восточной железной дороги, что по договору от 1924 года являлась совместно эксплуатируемой собственностью двух стран. Спустя же еще десять дней Китай вовсе заявил о разрыве дипломатических отношений с СССР, после чего оказались захвачены все советские работники КВЖД, а интенсивность взаимных обстрелов начала возрастать изо дня в день. Потому в Москве и приняли решение создать Особую Дальневосточную Армию для нанесения превентивного удара по многократно превышающему в численности противнику, поскольку в тех условиях играть от обороны означало потерпеть крах. Слишком уж огромное превосходство в живой силе имелось у войск маршала Чжан Сюэляна[4]. Вполне возможно, что как раз произошедшие впоследствии события и послужили фундаментом зарождения в умах советских политиков и военных такого лозунга, как ведение войны «малой кровью на чужой территории». Но, то было делом обозримого будущего, не имеющим никакого отношения к начавшейся беседе двух танкистов.
— И служишь достойно! Молодец! — меж тем одобрительно кивнул хозяин кабинета. — На этом все, или имеется еще какой вопрос?
— Я, собственно, заходил посоветоваться, — сбросив некоторое оцепенение, возникшее от такого «удара в лоб» не самой приятной новостью, комвзвода продемонстрировал удерживаемую под мышкой папку. — Вы же, насколько я помню, имеете высшее техническое образование. Обучались в Варшавском политехническом институте. — Не забыл он подлизаться. От него бы не убыло, а начальству могло сделаться приятно. Тем более что это не выходило за канву затеянного разговора.
— Увы, закончить мне его не вышло. Время тогда было совсем непростое, — заметно посмурнел этот бывший член социал-демократической партии Польши и Литвы, что уже как десять лет служил в Красной армии, до того успев пожить несколько лет, и под властью немцев, и в независимой Польше. — Но два курса отучился. Было дело.
— В любом случае, не сомневаюсь, что вы сможете оценить, стоящим ли является мой проект или это не имеющие связи с реальностью фантазии, идущие от недостатка знаний. — Дождавшись приглашающего жеста, Александр выложил на стол чертежи, над которым корпел последние две недели, сразу по выходу из госпиталя. Причем из них почти неделя ушла лишь на то, чтобы отыскать даже не миллиметровую бумагу, а банальный ватман! Про добычу чертежного набора всего из трех инструментов, вообще хотелось забыть, как о страшном сне. Пришлось за него отвалить на Ново-Сухаревском рынке аж сорок рублей! Цену добротной кожаной куртки! Увы, но даже в столице уже начинал сказываться закат эпохи НЭП-а, когда полки магазинов и рыночных лотков с каждым днем все больше и больше беднели в плане предлагаемого ассортимента товара.
— Так. И что это у нас тут такое? — разложив перед собой десяток листов, комполка аж присвистнул. — Ого! Александр! Да ты полон сюрпризов! Неужто сам чертил?
— Не все. Лишь чертежи отдельных деталей, — слегка потупился Геркан, внутренне надеясь, что не переигрывает с изображением стеснения. — А весь механизм в сборе изобразил знакомый чертежник со 2-го Броневого танкового автомобильного завода. Сами ведь знаете, я часто контактирую с этим предприятием по вопросам капитального ремонта наших танков. Лично же, к сожалению, до такого мастерства пока не дорос. Образования соответствующего не хватает, — развел он руками.
— Ну что же, какие твои годы. Вон, какой молодой! Еще научишься, коли действительно захочешь, — не придал Коханский особого значения отрицательному ответу подчиненного. Тут просто с грамотными-то нередко была беда. А тот, кто мог чего-то стоящее придумать и рассчитать, вообще ценился пуще золота. — Но все же, что это такое? Дай подсказку.
— Это шарнир равных угловых скоростей простейшей конструкции. Данное устройство позволяет делать ведущими управляемые колеса автомобиля. И, как я полагаю, в отличие от карданной передачи к передним колесам, каковая применялась на полноприводном шасси броневиков «Джеффери-Поплавко», не будет регулярно выходить и строя.
— А этот-то броневик ты откуда знаешь? Все же машина редкой была. Не то, что «Остин»! Я и сам такой всего один раз в жизни видел. Причем десять лет назад! Еще в Польше! — Следовало отметить, что удивление командира 3-го танкового полка было более чем обоснованным. Броневиков на шасси американского полноприводного автомобиля «Джеффри Квад» изготовили всего 32 штуки еще во времена войны с Германской империей. И все они в силу, как конструктивных недостатков шасси, так и переутяжеленности броневого корпуса, постоянно ломались, так что уже к 1920 году на ходу оставалось всего 3–4 машины. Прочие же восстанавливать уже не имело никакого смысла. Разве что виделось возможным собрать из нескольких отслуживших свое одну функционирующую, что также практиковалось повсеместно в отношении всех прочих транспортных средств.
— Так один до сих пор стоит в отстойнике выбывшей из строя техники на том же заводе. Причем, даже полностью комплектный. Вот я его всего и излазил, когда задумался о необходимости создания для нашей армии и народного хозяйства автомобиля-вездехода. — Действительно, последний подобный бронеавтомобиль служил в РККА до 1924 года, участвуя в парадах на Красной площади, пока не пришел в негодность, а запчастей к нему не оказалось вовсе. Вот и задвинули его на задний двор в компанию к прочей малосерийной или не подлежащей восстановлению технике. Его даже разбирать на запчасти не имело смысла, поскольку они ни к какому другому автомобилю не подходили вовсе. А пускать все это дело в металлолом, пока команды сверху не спускали.
— Очень интересно! И как же ты дошел до мысли такой? — выслушав вполне здравый ответ, а не какие-нибудь сказочные фантазии очередного мечтателя, комполка начал проявлять куда более заметную заинтересованность, поскольку успех любого подчиненного, в первую очередь являлся успехом его руководителя, под чутким наставничеством которого и было что-либо значительное достигнуто. Ведь, зачастую, все помнят фамилии, либо главных конструкторов, либо руководителей того или иного проекта, но никто знать не знает имен тех десятков, сотен, а то и тысяч людей, что и проделывали львиную долю работы. Что в прошлом, что в будущем, подобный постулат имел место быть непременно. Потому-то ни один начинающий и уж тем более опытный приспособленец никогда не должен был забывать этого золотого правила, чтобы самому подняться наверх. Ты всегда обязан делиться своими достижениями с начальством. Всегда! Но только с начальством. Никаких коллег! Ведь коли начальство, в том числе благодаря тебе, пойдет на повышение, ты тоже имеешь возможность продвинуться вверх по карьерной лестнице или же вовсе поплыть в кильватере благосклонного к тебе руководителя. А вот коллеги — они конкуренты за теплое место! И обновленный Александр знал это как «Отче наш». Потому и пошел на поклон к Владиславу Станиславовичу, вместо того, чтобы рвануть в тот же НАМИ[5].
— Видите ли, я себе на постоянной основе выписываю журнал «За рулем», еще с момента начала его издания. И вот в третьем номере прошлогоднего выпуска была в нем статья о переднеприводных и полноприводных автомобилях, что имеются в Америке с Европой. Ещё тогда мне в голову пришла мысль о необходимости применения куда более проходимого, нежели обычные машины, автомобиля с приводом на все колеса в качестве базы для устройства походной танковой мастерской. Ведь там, где проползет танк, отнюдь не всегда сможет проехать машина. А обслуживание боевой технике потребно всегда! — Подобные мастерские, но выполненные на шасси обычных грузовиков, применялись еще в Первую Мировую и Гражданскую войны для обслуживания в полевых условиях моторной техники. Какая-то часть их уцелела даже спустя столько лет, пройдя через все постигшие страну невзгоды. Имелась подобная самоходная мастерская и в танковом полку, отчего комвзвода прекрасно знал, о чем говорил. — Причем всё для того потребное уже не первый год известно! И раздаточные коробки для распределения крутящего момента между ведущими осями автомобиля, и понимание того, что вперед можно поставить тот же автомобильный мост, что и назад, лишь с небольшими доработками оного. Проблема заключалась именно в подобном устройстве, — совершенно по-пролетарски ткнул он пальцем в лежащий прямо перед носом командира чертеж изделия в сборе. — За границей уже не первый год применяют для той же цели конструкции «Тракта», «Бендик-Вейса» и «Рцеппа». Но все они очень сложные и трудоемкие в производстве. Оттого выходят крайне дорогими. Вдобавок требуют применения легированных сталей и наличия под боком шарикоподшипникового завода, что для нашей возрождающейся промышленности пока представляет определенные временные сложности. — Очень витиевато обошел он момент невозможности получения в товарных количествах, ни того, ни другого. Ведь опосредованная критика верховной власти, до сих пор не озаботившейся исправлением сложившегося положения, являлась для него табу. Наоборот, ему всячески требовалось подчеркивать достижения социалистического государства и, когда надо, закрывать глаза на недостатки. Нет, так-то критика, ирония, карикатуры, не были под строгим запретом. И в том же «За рулем», бывало, проходились едким словом по очень крупным институтам управления страны и даже некоторым конкретным личностям. Но он желал пролезть наверх! А для того следовало хорошо знать свое место и понимать тонкость каждого момента. Особенно это касалось того, когда, что и кому возможно было говорить. Вот и сейчас он постарался сделать основной акцент на временном характере имеющихся затруднений. Хотя, так-то стали разных сортов в СССР уже варили. Включая легированные. Но достать последние было практически невозможно даже очень крупным заводам, отчего те или иные детали приходилось производить из имевшегося под рукой материала, а потом выслушивать жалобы о поломке машин. Увы, но такова была грустная реальность советского производства этих лет. С чем всем приходилось считаться и мириться. — Здесь же, — его палец вновь уткнулся в чертеж, — возможно применить куда более распространенные марки чугунов и сталей. Да вдобавок токарной и фрезерной обработки понадобится куда меньше, не говоря уже о требованиях к ее точности. То есть отпадает нужда в сверхточных станках и слесарях высокой квалификации 7-го, если не 8-го, разрядов.