— Прощайте, милостивый государь, — весело сказал гость. — Последний вопрос: вы играете?
— Да.
— Азартно?
— Чаще всего, да.
— Я тоже. И когда я возвращаюсь домой с выигрышем, я говорю: Игра окончена, да здравствует игра!
— Вы всегда выигрываете?
— Всегда, — ответил американец. — И я благодарен вам за этот азартный, полный напряжения час. Но сейчас игра кончена.
Он легко, как гимнаст, перескочил через подоконник, зашуршал гравий под его ногами, зашелестели кусты, словно бегущее животное раздвигало ветки, и издалека донесся веселый голос американца:
— Да здравствует игра!
И все стихло.
Рист не спеша подошел к окну и выглянул. Трудно было понять, в каком направлении скрылся его гость. Возможно, он побежал к морю, а возможно, в противоположном направлении — к дороге. Дом окружал темный, непроницаемый сад. Деревья больше не шелестели. Гость мог стоять даже совсем рядом и наблюдать за Ристом, который должен был быть хорошо виден в открытом окне на фоне освещенной комнаты. Были слышны только вечные удары волн, набегавших на берег. Рист быстро закрыл окно и вернулся к столу. Он вставил обойму в пистолет и открыл двери столовой.
В столовой горела висячая лампа. Рист остановился на пороге и оглядел комнату. Она явно носила следы борьбы — стулья были опрокинуты, вазы разбиты. На полу лежал какой-то куль, завернутый в скатерть. Рист сразу понял, что это человек. Из плотной японской скатерти, расшитой шелком, торчали волосы и физиономия преступника. Вылезшие из орбит глаза со злобой смотрели на Риста. Рист сорвал скатерть и увидел, что у преступника связаны руки и ноги, а во рту торчит кляп. Он вынул кляп. Преступник долго хватал ртом воздух, он был так измучен, что не мог даже пошевелиться. Немного придя в себя, он начал браниться, что явно принесло ему облегчение.
— Это вы так страшно выли? — спросил Рист.
Преступник глубоко вздохнул, сплюнул и просипел:
— Попробовал бы сам кричать с этой затычкой во рту.
Вдруг он спросил:
— Вы его прогнали?
— Его больше здесь нет, — ответил Рист.
Преступник внимательно посмотрел на Риста, потом спросил:
— Значит, разделим добычу на двоих?
— Что вы имеете в виду?
— Имею в виду, что вы его там убили!
— Нет, он просто убежал.
— Значит, побежал за полицией. Поторопитесь!
— Почему? Что я должен сделать?
— Прежде всего вы должны разрезать эти проклятые веревки. Я не могу пошевелиться. И спрячьте свой пистолет. Он не нужен между братьями.
Рист, не расставаясь с пистолетом, перерезал шнурок, которым были связаны ноги преступника. Это был шнурок от гардин.
— Теперь руки, — нетерпеливо потребовал преступник.
— Не будем спешить, — ответил Рист. — Все постепенно образуется.
Он поднял преступника на ноги и помог ему сесть на стул. Тот положил на стол связанные руки и стал пытаться развязать узел зубами. Рист направил на него пистолет.
— Успокойтесь, — сказал он. — И объясните, за кого вы меня принимаете?
Преступник сбоку, подозрительно взглянул на него.
— Разве мы не договорились, что разделим добычу на двоих? — снова спросил он.
— Не понимаю, что вы хотите этим сказать.
— Не понимаете, что он в любую минуту может вернуться сюда с полицией?
— Я не боюсь полиции, — ответил Рист. — Это мой дом.
— Ваш дом? — улыбнулся преступник, положив голову на руки. — Ваш дом?
Почему-то это ему показалось смешным. Он громко и заливисто захохотал. Он весь трясся от смеха, прижимая к животу связанные руки. Рист молча наблюдал за ним. Это был человек средних лет, по виду — обычный бродяга, небрежно одетый, с распухшим от пьянства лицом и грязными руками. Лицо его Ристу показалось знакомым по альбому преступников, который имелся в полиции, но имени его Рист вспомнить не мог.
— Неплохую он сыграл шутку, — все еще икая от смеха, проговорил преступник. — Посмотрите, чего у вас недостает.
— Сейчас мне не достает полицейского, — ответил Рист и подошел к телефону. Провод был оборван, отчего преступник снова развеселился.
— Напрасно смеетесь, — сказал Рист. — Теперь вам придется просидеть здесь всю ночь со связанными руками.
— Лучше бы вы отпустили меня и побежали за тем, другим. Я-то ничего у вас не украл. То есть…
Он задумался.
— То есть, тот человек отнял у вас то, что вы у меня украли?
Преступник кивнул:
— Верно, сударь, — ответил он, — совершенно верно. Хорошие были, между прочим, вещички. Я уже подсчитал, что часовщик-еврей на Багергаде даст за часы не меньше пятисот крон. Но тут явился этот тип…