Он меня действительно разочаровал.
А ещё, могу признаться самой себе, что начинаю копировать повадки Хамелеона. Скрутили, похитили, а мне понимаете всё равно скучно. Дожилась.
— Постойте, у меня один вопрос, кинарин Хольран! — крикнула я, когда оборотни уже приготовились силой утаскивать меня из холла. Вывернувшись в их руках, я спросила. — Мой отец сообщил вам о моих условиях?
— Да. Кольцо и наряд. Я согласен. Но также он сообщил, что с моими условиями вы тоже согласны, — ответил он мне и отсалютовав бокалом, добавил с вежливой улыбкой: — Приятного вечера, кина.
Бросив на него последний недоумённый взгляд, я позволила оборотням себя увести. И до чего же я огорчилась, когда привели они меня не куда-то, а в прямиком подвал.
— Твою ж древнюю мать! — выругалась я вслух. — У него тут настоящие камеры для заключённых!
«Интересно, а камеры пыток тоже есть?» — подумала я уже про себя, но поздновато. Пока меня вели к месту моего временного заключения, я успела убедиться в том, что это не просто подвал, а портал в средневековье, мать его…
Камера, куда меня привели на первый взгляд пыточных инструментов и приспособлений не содержала. Но это лишь на первый взгляд. Когда на моих запястьях застегнулись браслеты, и звякнула закреплённая над головой цепь, я стала подозревать, что ночь мой будет той ещё пыткой.
— Простите нас, кина. Но мы вынуждены подчиняться приказам — вдруг сказал один из оборотней, украдкой поднимая на меня свой нечеловеческий желтоглазый взгляд. Надо же, а я уже думала, они говорить совсем не могут.
— Пустое, — хмыкнула я.
Он лишь молча оттянул воротник своей футболки и я заметила тонкий магический ошейник, больше напоминающий ожерелье. Многое начинало проясняться. А главное то, что Хольрану можно приписать ещё одну статью.
Цель моего тут заключения тоже вполне понятна. Мэттьез хочет показать, что терпеть мой вздорный характер не намерен и в случае чего способен пойти на более жёсткие меры. Чего-то подобного я ожидала от него ещё при первом нашем знакомстве, только без средневековых фантазий.
А стоять меж тем в тёмной камере становилось всё неудобнее. Руки в вытянутом положении ужасно ныли, болела от напряжения спина и шея. Когда же я пыталась слегка повиснуть на цепи, металл на запястьях больно впился в кожу. И время как назло тянулось будто целую вечность…
Чувствую, завтра мне придётся перейти на демонический режим управления этим телом, а иначе просто не справлюсь.
Ночь, проведённая в подвешенном состоянии, прошла кошмарно, как и ожидалось. Я миллион раз успела подумать о том, что Хамелеон сейчас явно не испытывает подобных мук и наша совместная импровизация, на которую я имела глупость согласиться, не самый лучший вариант.
И ведь Мэттьез даже не пришёл, чтобы поглумиться, гад такой. Не то чтобы во мне проснулись наклонности мазохистки, просто уверена, что за перепалкой с недругом скоротала бы хоть немного времени.
Но рядом не было никого. Даже оборотни сторожили это место где-то вне мрачного, пахнущего сыростью, коридора с камерами. Лишь теплились внутри две чужих души, бессильные мне помочь.
Надеюсь, у всего этого есть смысл.
Оборотни, пришедшие только утром, чтобы снять меня с цепи смотрели едва ли не с сочувствием. Только их сочувствие мне безразлично.
Наверное, неважно, героем ты там вызвался быть или безумцем. Просто улыбайся. Находи в себе силы не склонить головы перед недостойным. Играй свою роль до конца, что бы ни происходило.
И я нашла в себе силы выдать кислую улыбку и справиться с судорожными болями, выворачивающими руки.
На этот раз моё свидание с тираном состоялось в его роскошной обеденной, залитой тёплым солнечным светом. Там мне был предложен стул, но оказалось, что я не в силах на нём сидеть, поскольку тело ещё трясёт от перенапряжение и усталости. Поэтому расположилась прямо на полу, сложив на мягкое сиденье уставшие руки.
— Доброе утро, кина, — улыбнулся он, окинув меня удовлетворённым взглядом. — Как прошла ночь? Пропало желание бегать?
— Ой, что вы… я с вами до победного конца, кинарин, — вернула я с ядовитой улыбочкой, с трудом удерживаясь от того, чтобы не полоснуть его рвущейся из меня ненавистью и желанием убивать.
— Что ж, это очень похвально и не может не радовать. Хотя, над манерами мы ещё поработаем… после свадьбы, — произнёс он многообещающе.
Угу, держи карман шире, не собираюсь я становиться многомужницей.
Вслух я, конечно, ничего не сказала, ограничившись светским оскалом.
— Жаль, что сегодня мы уже ничего не успеваем. Вам необходимо готовиться к завтрашней церемонии, кина. Свадебный наряд закажете в Сетях, а с остальным обращайтесь к слугам, — с этими словами он вышел, бросив на прощание взгляд свысока.
Честно признать, всё чего мне сейчас хотелось, это спать. Только вместо этого я занялась самовосстановлением, пока оборотни вели (а если точнее, тащили) в комнату, где меня уже ждала горячая ванна…, а помимо неё там сидели две незнакомые женщины.
Всё-таки кин Хольран заботился о своей репутации и решил, что необходимо выделить мне массажистку и косметолога, дабы они привели меня в надлежащий вид.
Они о чём-то переговаривались, перед тем как я вошла в комнату, но с моим появлением резко оборвали свой разговор, бросая на меня оценивающие взгляды, они выдали стандартное вежливое приветствие.
Рады меня видеть, как же. Я чувствую те эмоции, которые они испытывают. Это в первую очередь зависть и неприязнь.
Ох, это пополнение в армию тех, кто считает Хольрана идеальным женихом.
А вот повисели бы ночь на цепи, может, и переменили мнение. Хотя, возможно, существуют на свете и такие женщины, которые согласны терпеть такое отношение ради высокого положение и всего того, что к этому причитается.
Наплевав на планы женщин заняться мной прямо сейчас, я подняла целый каскад щитов, чтобы не чувствовать их и направилась в ванную. Пусть делают со мной что хотят, но не раньше, чем я вволю расслаблюсь в горячей воде. И поесть бы не мешало. Если конечно, Хольран не собрался использовать на мне пытки голодом.
К счастью, до такого мой заранее несостоявшийся жених не опустился и один из оборотней пообещал, что примерно через час меня накормят.
Усвоив эту информацию, я скрылась в ванной комнате, где предалась простому человеческому блаженству — полудрёме в горячей воде ароматной пене.
Я так искренне надеялась, что меня оставят на это время одну, но где там…
Стук в дверь разбил мои надежды вдребезги.
— Могу я войти? — поинтересовался у меня незнакомый женский голос.
— Извините, я привыкла принимать ванну в одиночестве, — откликнулась я слегка раздражённо.
Но незнакомка оказалась настойчивой девушкой и так просто сдаваться не собиралась.
— Я вам не помешаю, клянусь.
— И всё же… — с нажимом пробурчала я.
— Поймите, я — парикмахер и удобнее будет, если мы начнём работать с вашими волосами там. Пока я нанесу маску…
— Хорошо, — сдалась я, понимая, что девица просто так не отстанет.
Когда дверь открылась, в комнату просочилась невзрачная русоволосая девушка в бесформенном комбинезоне и большим саквояжем. Россыпь веснушек и открытый голубоглазый взгляд делал её лицо каким-то несерьёзным и слишком молодым что ли. Не похожей на опытного парикмахера. Странно, что именно такую особу пригласили делать мне причёску.
— Здравствуйте, кина. Меня зовут Агата и я лучший парикмахер Нью-Франциско! — оповестила она с радостной улыбкой, закрывая за собой дверь и подходя ко мне.
Нескромно. Её энтузиазм просто сногсшибателен.
Я постаралась ответить ей спокойным кивком и, откинув голову на бортик ванны, прикрыла глаза.
— У вас необычный цвет волос, — пробормотала девушка и я почувствовала, как она касается моих прядей, оттягивая и рассматривая. — Сейчас я сделаю специальную маску и займусь массажем головы…