Рука на боку коня замерла. Юноша неторопливо отставил мазь, так же спокойно вытер пальцы, повернулся и ни слова не говоря двинулся на неё.
Йоса думала, он остановится через пару шагов и, когда этого не произошло, попятилась, невольно покосившись на лагерь. Часовые совсем близко… стоит крикнуть, и кто-нибудь обязательно прибежит. Ей ничего не грозит! О том, что можно попросту не успеть крикнуть, она в тот момент не подумала.
Отступала, пока не уткнулась спиной в дерево. Юноша упер ладони в ствол по обе стороны от её лица и наклонился непозволительно близко:
— Так смотреть?
Дыхание щекотнуло щеку. Йоса ничего не ответила. Сердце колотилось где-то в горле, грудь часто вздымалась. К страху примешивались любопытство и возбуждение.
Он протянул руку, заставив её ещё сильнее вжаться в кору, хмыкнул, заметив, как она дернулась, пошарил в висевшей на суку сумке и извлек блеснувший лезвием нож. Вот теперь самое время было кричать, но язык присох к небу. Прежде чем Йоса успела издать хоть звук, он забрал окорок, который она все это время, забывшись, прижимала к груди, отрезал ломтик, наколол ножом и с лязгом снял зубами.
Прожевав, отрезал и насадил на острие второй и протянул ей:
— Вы ведь тоже хотите попробовать?
Поколебавшись, Йоса потянулась к мясу, но в последний момент убрала руку и, кинув на него вызывающий взгляд, тоже сняла зубами, медленно, не отводя глаз.
Он ухмыльнулся и провел пальцем по её нижней губе, надавливая, так что рот непроизвольно приоткрылся.
В этот момент кто-то из рыцарей окликнул товарища, и Йоса вздрогнула.
— Мне пора, — выпалила она, отталкивая руку и, поскольку юноша не шелохнулся, добавила: — Пропустите.
Он наконец сделал шаг назад. Подобрав подол, Йоса протиснулась мимо него и поспешила к лагерю. Заворачивая за палатку, обернулась, но юноша уже снова отошел к коню и стоял спиной к ней. Это было даже досаднее, чем оставшиеся на платье жирные пятна.
6
На исходе шестых суток стало ясно, что мы у цели. Вокруг раскинулись пашни, на смену бедным почвам пришел жирный чернозем, на котором плодоносит даже воткнутая в землю палка. К голосам знакомых птиц прибавилось множество незнакомых, в пролесках стали чаще мелькать звери. Они провожали наш караван любопытными взглядами и безбоязненно выбегали на дорогу, из-за чего пришлось несколько раз останавливаться и прогонять их камнями.
Утром восьмого дня мы миновали первые аван-посты на границе владений королевского дома, а уже к вечеру наше путешествие закончилось перед длинным светлым строением. Над входом висел сдвоенный брачный герб: три червленых[10]волчьих гончих Скальгердов на золотом поле слева соседствовали с лаской Венцелей на лазурном справа. Согласно древнему обычаю, леди Йоса должна была войти туда наследницей своего рода, скинуть одежды, облачиться в наряд, заготовленный для неё семьей будущего супруга, и выйти с другого конца уже невестой короля. Так она символически оставляла прежнюю жизнь позади, чтобы вступить в новый дом.
Она могла взять с собой в сопровождающие одну женщину или девушку по выбору. Ещё одна, со стороны жениха, уже дожидалась внутри.
— Леди Лорелея, вы пойдете со мной.
— Да, ваше величество.
В памяти осталось, как хрустели стебли лилий под нашими ногами, в воздухе кружили снежинки пыли, и как прерывисто дышала леди Йоса. Второй помощницей оказалась русоволосая женщина по имени Мод. Она ловко расшнуровала рукава и стянула с леди Йосы платье, а следом и камизу, оставив ее обнаженной и дрожащей. Я помогла нарядить её в алое платье-робу с широкими посеченными рукавами, отделанными фестонами листообразной формы, и золотое сюрко с широкими проймами. Пока я застегивала тяжелый от драгоценных каменьев пояс с кошелем-эскарселем и свисающими до земли кисточками, Мод надела на нее покров и филлет[11]замужней дамы.
Потом мы снова шли по длинному коридору, к другому выходу. Он вывел нас на берег озера Хидрос, где уже дожидались остальные, включая Людо, и белая ладья с гребцами, похожая на одного из лебедей, грациозно скользящих по черной глади озера. Неподалеку покачивались две галеры, патрулировавшие берег.
Леди Йоса на миг замерла, прижав руку к груди, и я вместе с ней. Представшее глазам зрелище потрясало и подавляло. С южного берега, где мы стояли, королевский замок был виден, как на ладони. Его бастионы раскинулись на вдающемся в озеро полуострове, но отсюда казалось, что древние, как глыбы мира, крепостные стены вырастают прямо из воды, и замок парит над нею, надвигается на нас несокрушимой мощью своих глухих неприступных стен. В нем не было ни капли изящества — только надежная крепость.