Поднявшись на дрожащих ногах и заперев дверь, я приблизилась к нему и, немного покружив, подхватила под мышки. До чего же тяжёлый! С виду худой, но по ощущениям тащу мраморную статую! Сделав несколько рывков, я остановилась перевести дух. Только тот, кто тащил бессознательного мужчину, знает, что это такое. Я пыталась волочь, перемещать рывками и толкать, падала, снова вставала и волокла дальше. Один раз в сердцах пнула.
Всеми правдами и неправдами мне удалось втащить его обратно на кровать. Сделав последнее усилие, я упала рядом, хватая ртом воздух и приходя в себя. Волосы почернели: личина в процессе возни сползла. Главное, чтобы Годфрик сейчас не очухался: на правдоподобную ложь меня уже не хватит… Отдышавшись, я снова поднялась, проворно стянула с него штаны и откинула покрывало. Теперь последнее: вынула подрагивающими пальцами из мешочка шарик, едва не лопнув его раньше времени, положила на кровать, глянула на Годфрика и одним ударом кулака размазала по простыни.
Едва успела это сделать и обтереть пальцы, как снаружи раздались шаги, и в дверь тихонько постучали два раза, а потом после паузы ещё два. Я подбежала, распахнула створку и втянула королеву за руку в комнату.
– Вы спятили! – сдавленно охнула она, таращась на меня.
– Это произошло только что, – пояснила я, сообразив, что она имеет в виду личину, – он меня не видел.
Голубые глаза, казавшиеся в свете масляной лампы болотными, перебежали на распростёртого на постели Годфрика и чуть расширились.
– А с ним что?
– Перебрал вина, уснул. Сразу после того, как мы… как он… – изобразив смущение, я ткнула в испачканные простыни. – Годфрик как раз слабо шевельнулся и что-то промямлил, не открывая глаз.
– Ясно. Быстро, помогите мне раздеться!
Она всё ещё была в платье с рукавами на пуговицах, но надела поверх раздобытый где-то – а может, взятый из дома, – передник служанки, а волосы спрятала под каль, что неожиданно изменило её практически до неузнаваемости. Теперь, когда каскад пышных белокурых прядей не отвлекал внимания от лица, черты казались проще и мягче. Я торопливо избавила её от одежды, стянула с себя сорочку через голову и приготовилась накинуть на неё, когда заметила, что она пристально меня рассматривает. Внимательный взгляд скользнул от кровоточащей губы к ногам, и она брезгливо покосилась на Годфрика. Опустив глаза, я увидела у себя на внутренней поверхности бёдер следы от пальцев, которые скоро превратятся в синяки. Судя по всему, на шее они тоже имелись. Но королева так ничего по этому поводу не сказала и сделала мне знак повернуться.
– Теперь ваш черёд, поднимите руки.
Она помогла мне одеться и пристегнуть пуговицами рукава. В обычное время я себе таких не позволяла – не хватало ещё, чтобы приняли за доступную![34]
Выглянув за дверь, королева махнула, давая понять, что путь свободен. Я уже переступила порог, когда она поймала меня за локоть:
– Запритесь сегодня.
– Что?
– Запритесь на засов и, что бы ни случилось, никому не открывайте, – выпалила она и отпрянула, потому что в этот момент Годфрик застонал, приходя в себя.
Дверь перед моим носом с треском захлопнулась, оставив одну в темноте.
9
Накатила страшная слабость не только от недавнего нервного потрясения, но и от отдачи. Сегодня я удерживала личину на грани физических возможностей, чего делать нельзя. Ещё чуть-чуть, и могла надорваться. В нашей семье такое уже случалось – прабабка так и не оправилась, повредилась рассудком. Я и сама не была уверена, что по-прежнему в своём уме: мысли осыпались старой штукатуркой, кожа горела, а в ушах противно дребезжало. Перебирая руками по стене, я дотащилась до комнаты и ввалилась внутрь, как недавно Годфрик. Заметив на постели тень, вскрикнула, но тут же зажала себе рот ладонью, различив Людо.
Он вскочил, вмиг оказался рядом и стиснул мои плечи.
– Ты в порядке?!
– Да, – выдавила я. – У нас получилось…
И с облегчением полетела в темноту…
А очнулась уже сидящей на кровати, с подоткнутой под спину подушкой, видя низко склонившегося надо мной брата. Он хотел убрать мои волосы с лица, но пальцы замерли на полпути. Слишком поздно сообразив, в чём дело, я попыталась прикрыться, но он развёл руки и отодвинулся, рассматривая меня: разбитую губу, наливающиеся синяки… Взгляд скользнул ниже, и я инстинктивно свела бедра, прижав подол.
Людо медленно встал, глаза стали пустыми.
– Я его убью, – произнёс он тусклым отстранённым голосом, что в случае брата указывало на последнюю стадию бешенства. – Он тебя…
34
Во времена Лоры пуговицами пристёгивали рукава женщины лёгкого поведения – чтобы платье можно было быстро снять. Добропорядочные предпочитали вшивать их каждый день и отпарывать (рукава были очень узкими, по-другому их было не снять) или же привязывать.