Я снова вернулась в официальный чат, где находились «мерчены» и «торговики» всех шести городов во главе с супервайзером.
– Всем добрый день, – написала я, а потом добавила, даже не перечитывая, что там еще эта курица успела написать, – Марина, прекрати заниматься ануслизингом. Выполняй свои прямые обязанности, раз руководитель сказал, что не нужно никого встречать, значит не нужно. Твоя работа не в кокошнике с хлебом в аэропорту торчать, а красиво картонные коробочки на полке складывать, вот иди и складывай.
И понесло-о-о-ось. С ней мы ругались всегда. Почти каждый день. Раньше я не могла останавливаться, потому что вспыльчивая и неуравновешенная, а потом меня стал тормозить Антон. Каждый раз, когда я перегибала, он писал мне в личку, типа стоп! Главное не перегнуть, вовремя и красиво уйти! Иначе получится какая-то херня, как в «Играх Престолов»! Нужен красивый финал, Диана!
Вот и сейчас он написал мне, типа все, сказала и вышла, не вступай в диалог. Я так и сделала. Хотя разумом я понимаю, надо быть выше этого, прочитать ее речи, подумать что-то вроде «ну и дура», закрыть чат и забыть. А я не могу.
Я стояла в пробке почти у дома, очень хотела в туалет и проклинала двух куриц, из-за которых случилась авария и машины перекрыли всю полосу. Приходилось объезжать по встречке. Монатик на моем телефоне запел, как пошли эндорфины, а значит звонила Наташа.
– Привет, престарелая подруга, – поприветствовала я ее.
– Здрассссьти, что там нового?
– Да все так же. Что-то событий, достойных повествования не произошло. У тебя что?
– Да ничего, задолбалась я работать, в отпуск уже хочу.
Зимой мы думали полететь вместе куда-нибудь отдыхать. Но в итоге все это так разговорами и закончилось. А через три недели обе шли в отпуск.
– Ты решила, что в отпуске делать будешь? – спросила я, пытаясь объехать аварию.
– Нет, конечно. Хочу спать до обеда, и не видеть людей и их задницы.
Наташа работала медсестрой в поликлинике, как она говорила, я за день вижу столько жоп, что никогда они меня не вдохновят больше в жизни, ни накачанные, ни перекачанные. В конце концов какая б она не была по структуре и плотности, жопа она и есть жопа.
– Ну спать до обеда тебя хватит на пару дней, а потом ты от тоски захлянешь.
– Что предлагаешь?
– Ничего, сама не знаю. И не вздумай тащить меня на море. Терпеть не могу тоску эту.
– Нет, а что ты предлагаешь в отпуске, как гончая прыгать по горам или по тащиться с пенсами в автобусе, типа посмотрите направо, посмотрите налево…
– Ну это лучше, чем жрать, спать и обгорать как сарделька на солнце.
Иногда я не понимала, как мы вообще дружим, такие разные. Я припарковала свой антилексус, как мы с Наташей называли мой старый «Хендай», у дома.
– Так, мне экстренно нужно на горшок, а потом еще созвонимся.
– Ой, я не знаю, хоть бы соседи не приперлись, – вздыхала теть Надя. Я похихикала, продолжая резать овощи в салат себе на ужин. У мамы был просто жуткий характер. Ее либо любили, либо ненавидели. Одна из показательных историй: в прошлом году к ней на день рождения пришла подруга, Галька парикмахер, странная тетка, но да ладно. И принесла она в подарок маме кувшин позолоченный с мелкими позолоченными стаканчиками. То есть вообще не применимое в быту фуфло. Ненавижу такие подарки. А мама моя тем более.
Другой человек, не знаю, нормальный, воспитанный, тактичный, как хотите называйте, сказал бы спасибо и приткнул кувшин в кладовку до лучших времен. Но только не моя мама. Она сморщила нос и сказала:
– Ну на черта ты эту фигню купила?! Лучше б конфет с печеньем принесла к чаю.
Та опешила, хотя вроде знает тетку всю жизнь, думаю не каждому приятно такое слышать. Замерла и стоит со своим подарком. Мама посмотрела на кувшин, с тяжелым вздохом взяла его и сказала:
– Ну чего встала то? К столу пошли, манты остывают.
Мне кажется теть Галя год обижалась. А сравнительно недавно у нас появились соседи. Мы живем в частном секторе, они выкупили соседнюю хибару у алкашей и построили там двухэтажный домище. С баней, беседкой и всеми делами. Дядя Сережа был пузатым мужиком, глядя на его рожу, я всегда думала и сколько людей ты замочил в девяностые? И вот, во время строительства дома, он пришел к нам, я даже не помню, инструмент какой-то сломался что ли. Причем он был при параде, пузо затянутое в рубаху, пиджак сверху, как плащ палатка. Видимо заехал стройку проконтролировать, а мы сели обедать.
– М-м-м, вкусно пахнет, – сказал он. То ли правда есть хотел, то ли приятное хотел сделать хозяевам. Ну мама из вежливости пригласила его к столу, он согласился. А мяса в борще не было, мы его съели. Поэтому моя тетя навалила огроменную тарелку борща со сметаной, подвинула к нему и сказала, что так как она всегда работала честно и денег не наворовала, то у нее и дом маленький, и еда скромная. И мяса мало было, так что типа жрите так, пожалуйста. Я тогда реально испугалась, что она перегнула. Оказалось, нет. Оказалось, это ему понравилось, что не боится она его, не заискивает и дружбы не ищет. С тех пор мы дружим семьями. У дяди Сережки оказалась не русская жена, очень тихая и скромная, ну другую он убил бы нафиг. И трое детей. Один в универе и две девочки подросткового возраста. Они нас звали в баню по субботам. И почему-то очень любили ходить к нам в гости. Никогда не понимала почему. Особенно если были какие-то праздники и мы накрывали летом стол во дворе, ставили лавки, все тесно сидели, прижавшись потными боками, ели мясо с зеленым луком, тыкая его предварительно в соль. У меня было ощущение, что дядь Сережа готов заплакать. Будто ностальгия. Наверное, так он возвращался в советское прошлое, где не было пафоса, где мясо жарили на кирпичах и ветках, а не в специальных беседках на супер мангалах из кирпичной кладки.