Мы перестали целоваться и уперлись друг в друга лбом.
– Мне кажется, мы как мужа и жена, которые прожили вместе десять лет, собрались разводиться, и вроде как почти передумали это делать, – тихо сказал он.
Я посмеялась.
– Да, похожи, и по отсутствию страсти тоже, – сказал я.
– Ну, знаешь ли, это не значит, что я ничего не хочу, просто я вижу, что ты все еще в режиме стервы.
– Чего?!
– Вот когда ты будешь спокойной, а не на взводе, как сейчас, когда будешь думать только о том, как хочешь меня, тогда увидишь насколько я тебя хочу.
– Ха! – я уперла руки в бока, – Думаешь еще пара заходов в баню к моим соседям и все?
– Нет, с тобой это не сработает, есть более другой действенный метод.
– Что? Какой?
– Ревность, – ответил он пошел к калитке, – пока леди Ди, увидимся в Москве.
– Какая еще ревность? – крикнула я в ответ, но он не услышал, или сделал вид, что не услышал.
Этот подлец не звонил мне. Вообще. Я тащила за собой чертов чемодан по зданию аэропорта и психовала. Понимала, что это глупо и ничего не могла с собой поделать. Всех трясло перед поездкой в Москву, боялись тестирования, начальников, обучения и так далее. Я могла думать только о нем.
Потому что он мне не звонил. Я же не выдержала и писала ему. Он отвечал. Но не как обычно. Не нормально. И не кратко «да-нет». Он писал в ответ, что-то вроде: «знал, что не выдержишь и напишешь, потому что скучаешь». Потом пропадал. Я клялась себе, что не буду такой дурой больше, не напишу ни за что. Меня хватало максимум на сутки-двое. Я официально готова признать себя бесхребетной.
Господи, ну как можно «проявить гордость», «не унижаться», «не писать первой». Как?! Если он меня игнорирует. Я решила, что в прошлой жизни, я была охотником. Иначе это никак не объяснить.
Естественно, я придумывала себе тысячи историй про девиц, с которыми он встречается, общается, и, конечно, занимается сексом. Как же без этого. Свистела по полной.
Даже Наташка, которая знает меня всю сознательную жизнь, пребывала в лёгком ахере. Вчера, пока я собирала чемодан, она сказала:
– Знаешь, я опасаюсь, что в Москве во время конференции, подойдет к нему какая-нибудь лЭди, просто по делу, а ты выдерешь ей волосы. Потому что тебя бомбит так, что рвануть может в любой момент.
Вполне может быть. А вслух сказала:
– Может я там другого жениха найду, покачественнее.
– Ага! Жди! Этот тебя так зацепил своим поведением, что пока ты его не заполучишь не успокоишься.
– Фу, грубиянка, – сморщила я нос.
– Скажи мне, кто твой друг…
И, кстати, о друзьях. Церемония знакомства с родителями Олега состоялась. И я, как друг и группа поддержки была там. Это отдельная история.
В выходной день мы с Наташей купили торт и конфеты, собрали и причесали себя, и замерли как суслики в поле в ожидании Олега. Он прикатил за нами на какой-то праворукой кочерыжке. Я уселась назад.
– Привет, – сказала Наташка, плюхаясь рядом с ним. Он пытался вытащить свое бренное тело на свет Божий и поиграть в джентльмена, открыв нам двери, да не успел. Мы сели сами.
– Почему праворукая? – спросила я, – Потому что нужна была машина-автомат?
– Потому что это тачка сестры, моя в ремонте, – ответил он.
– Ну, слава Богу, – выдохнула я, – где там мой блокнот, плюс балл в твою пользу.
– А чего так? – расхохотался он.
– Ну я просто думаю, какой мужик в здравом уме захочет праворукий маленький бабомобиль?
– Тот, у кого нет денег на нормальную тачку?
– Тот, кто не может ездить на механике. Если нет денег на нормальную тачку, то покупают «Ладу Гранту», – я подумала и добавила, – или «Десятку».
Мы приехали к старой пятиэтажке.
– Ощущаю себя героиней из фильма «Москва слезам не верит», – прокомментировала Наташка.
– А кто я, стесняюсь спросить? Муравьева?
– Скорее да, чем нет, – усмехнулся Олег.
Подъезд был обычный, обшарпанный с запахом пенсии и мочи. Понятно было, что семья обычная, не мажоры далеко. И это хорошо, я сразу расслабилась. Мы прошли в коридор хрущевки. Коридор громко сказано. Огрызок коридора. Благо не зима, в пуханах тут не развернуться, стояли б как бычки в томатном соусе. Обстановка была советская. Прям очень советская. Чуть дальше в комнате виднелся сервант.
Я и про слово то такое забыла. А тут сам шкаф собственной персоной. И, конечно, полный чехословацкого хрусталя. По блату видимо доставали. В зале, а я так понимаю это был именно он, висела трёхъярусная люстра с пластиковыми сосульками, знаете каждая палочка отдельно снимается и моется перед праздничными днями.