Охранников всего было трое. Дежурили по графику — сутки на работе, двое отдыха. Эта боевая команда в черных рубашках с нашивками на предплечьях и коричневых брюках немного беспокоила Джоя, но не так чтобы уж очень. Револьверы, скорее всего, были газовые, в лучшем случае — травматики, для стрельбы резиновыми пулями. Кроме иллюзиониста с монетой, который сегодня дежурил, двух других скорее можно было назвать вахтерами, нежели охранниками: если брать по физическим данным, то слабаки, да и особой рьяности в исполнении своих обязанностей с их стороны он также не замечал.
Кто заказал Беспалова, Джой не знал и знать не хотел. Тем более что это было одним из условий контракта. Связь с заказчиком он держал через человека, которого никогда не видел. Общался с ним по мобильному телефону, при этом все вопросы обычно обсуждались поверхностно или в виде СМС, где сообщалось, что сведения отправлены и с ними необходимо ознакомиться. Далее пользовались интернетовским имейлом, где была представлена более подробная информация по проведению операции в виде различных инструкций, планов, карт, фотографий. Для передачи предметов, таких как оружие, деньги, ключи, документы, использовали автоматическую камеру хранения автовокзала. На железнодорожном вокзале существовала специальная линейная полиция, способная проверить документы и личные вещи любого пассажира. На автовокзале такая служба отсутствовала, полиция появлялась редко, в основном по вызову. Автовокзал на Демеевской работал круглые сутки и располагался удобно, относительно недалеко от центра города, а на машине можно было подъехать почти к самому его входу.
Конечно, теоретически выследить могли, к примеру, на том же автовокзале, но практически этого не делали.
Таким образом, обе стороны друг друга в лицо не знали, имен и фамилий также, в случае провала операции рассказывать им было нечего или почти нечего, в случае ареста Джою позволялось после некоторого молчания сдать связного, а точнее канал связи с ним — номер мобильного телефона. К тому времени этот номер уже становился пустым звуком, или, вернее, бессмысленным набором цифр, за которым уже ничего не скрывалось. А спрятать связного при необходимости входило в обязанности других людей. Скорее всего, этим занималась братва Константина Цапа.
Костя Цап был лидером одной из незаконных преступных группировок города, но это раньше, можно сказать — уже давным-давно, а ныне бизнесмен, предприниматель, владелец рынка, нескольких кафе, ресторана. Раньше, в далекие и в незапамятные времена, контролировали они небольшой райончик на Борщаговке под названием Красный. Базировались на рынке, которым владел Цап и который, как райончик, тоже назывался Красный, потому с тех самых времен так и называли их красными.
Рынок как рынок, ничем не примечательнее остальных. Да, за четверть века немного изменился, покрасившел, осовременился, павильоны обновились, магазинчики разрослись и расплодились, новые кафе с закусочными появились, и название у рынка поменялось — был теперь Южный.
Рядом с рынком располагалось двухэтажное здание. В советские времена первый этаж занимал гастроном под названием, как и рынок, «Красный», на втором было ателье по ремонту и пошиву одежды. До середины девяностых здание некоторое время ходило по рукам полукриминальных бизнесменов, пока не попало к Цапу и не закрепилось за рынком. Сначала помещение гастронома было просто отремонтировано, затем через некоторое время переоборудовано в супермаркет, и, наконец, в течение последних пяти лет наиболее успешным и доходным делом оказался ресторан.
Оформленный в стиле хрупкого модернизма, где самые смелые дизайнерские решения с применением легких металлов, стекла и ярких малярных новаций граничили с неожиданными элементами античного сюрреализма в виде мускулистых бронзовых полуобнаженных фигур, расставленных по залу, что только лишний раз убеждало публику в принадлежности хозяина ресторана к бритоголовой прослойке общества и его специфических вкусах.
Ресторан состоял из двух залов: на первом этаже основной, на втором дополнительный, попасть в который можно было по широкой, плавно вверх изогнутой дугой лестнице, переходящей в зал, в результате представлявший собой длинный и просторный балкон балюстрады. Шикарно убранный коврами, золотистыми тканевыми обоями, массивными канделябрами на стенах и картинами эпохи классицизма, а также элементами рыцарских доспехов кованой полуматовой стали, он оказывал благоприятное воздействие на психику присутствующих здесь, оставляя все же при этом небольшое чувство беспокойства, возможно, от чрезмерного количества средневекового оружия, мечей, кинжалов, топоров, развешанных по углам и колоннам верхнего зала рядом со столиками.