Хан Файр.
Итак, меня зовут Хан Файр, — объявил он шутливо-торжественно.
— Красивое имя. Но не слишком ли быстро вы выбрали? Возможно, потом передумаете.
— Нет. Я чувствую, что нашел точно, — в его голосе смешались ликование и обращенная к самому себе ирония. — Внезапное вдохновение: у меня так бывает.
Подумал и прибавил:
— Раз я вспыльчивый, значит, должен быть и темпераментным, так что имя точное, — и с досадой почувствовал, что краснеет. С такой способностью к естественному макияжу не следовало и пытаться выглядеть раскованно.
— Мы продолжим подготовительный этап после того, как я посчитаю. Подождите немного, Хан. Вот кресло, — мягко сказала Хэгши.
Да-а, это называется, пока не ткнули носом, не заметил.
Хан пошел и сел в это кресло. Вначале он сидел неподвижно, боясь помешать. Потом осторожно пошевелился. Заметил, что ладони влажны от пота, и с яростью потер их о джинсы. Потом сел удобнее, привалившись плечом к спинке кресла. Сообразив, что эта поза выдает неуверенность, сел по-другому, очень прямо, на самый край. Но тут ощутил такую усталость, что сдался и утонул в кресле, как оно к тому располагало.
Долго считать вовсе не требовалось, Хэгши дала ему эти несколько минут, чтобы он освоился и успокоился. Вот дыхание стало ровным. Даже слишком.
Она обернулась.
Хан спал в кресле, запрокинув голову.
Не разбудить — обидится, разбудить — невозможно.
Через два часа он проснулся, сконфуженный и злой на себя. Впрочем, стыдиться тут нечего, внезапно пришла мысль, словно откуда-то извне. Просто устал, все обычно и естественно. Хан вдруг успокоился, не осознав этой перемены в себе и, тем более, не догадавшись о ее причине.
Хэгши обернулась к нему.
— Голограмма готова, можно посмотреть, как вы будете выглядеть после операции. Слышали о голографии?
— Да, у нас уже изобрели, но я ни разу не видел.
— Сейчас увидите. Смотрите туда, к дальней стене.
У стены в столбе света возникла фигура обнаженной девушки. Действительно «голо», сострил мысленно Хан, краснея. Если бы не этот столб света и не неподвижность, девушка выглядела бы реальной, живой. Хану стало не по себе.
Рядом с первой голограммой появилась вторая — фигура юноши, как две капли воды похожего на девушку, одного роста. Световые цилиндры Хэгши сделала специально, чтобы не было слишком сильного впечатления.
— Слева — это вы сейчас, а справа — каким вы будете. Размеры коррекции фигуры в плоскости в земных мерах следующие: ширина плеч увеличивается на пять сантиметров, на столько же уменьшается ширина бедер, запястье — плюс два миллиметра, ширина пальцев — плюс полмиллиметра, их длина — плюс пол-сантиметра, ширина ладони — плюс миллиметр.
— Мне кажется, коррекция маловата, — осторожно сказал Хан, не в силах скрыть недовольство.
— Иначе нарушится гармония.
— Нельзя ли осуществить более радикальную коррекцию? — спросил он с таким видом, словно вниз головой в воду бросался.
— А именно?
— Прежде всего — рост. Сто шестьдесят пять сантиметров — для парня это смешно. Должно быть хотя бы около ста девяноста. Ну, и соответственно — фигура с мускулатурой. Вроде Арнольда Шварцнеггера. Такие вот у меня преувеличенные представления о мужественности…
Самоирония — явно постоянная его манера, средство самозащиты.
— …А длинные волосы оставлю. Это не признак пола. Длинные волосы, например, у индейцев. И в мужестве, и в мужественности им разве что расисты откажут! — с неожиданной яростью продолжил Хан. И тут же сильно смутился. — Так можно ли осуществить подобную коррекцию?
— Да. Но не советую. Нарушится координация движений, восстанавливать ее долго, сложно и не всегда удается полностью. Вы не можете не понимать, как это важно.
— Конечно, — обескураженно согласился Хан. — Мужчина — защитник. Он должен уметь драться. А какая драка при нарушенной координации? Кажется, я говорю глупости.
— Да нет, все правильно, — сказала Хэгши. — И будут недоступны некоторые профессии.
— Еще я хотел бы изменить лицо — чтобы никто не мог узнать.
— А вот это не советую категорически. Вы очень красивы. Изменить такое лицо до неузнаваемости можно только в худшую сторону.
Подобрать другую гармонию, подходящую к строению лицевых костей, трудно. Менять же их строение… Я не решусь скорректировать ваше лицо даже минимально, чтобы сделать черты чуть резче. Но оно одинаково красиво и для девушки, и для юноши.
— Для юноши даже больше подходит — подбородок квадратный, — вздохнул Хан, сдаваясь.