Санджар хотел возразить, но явно пока не готов привести разумные аргументы.
— Тебе надо решить одновременно простой и сложный вопрос. Ты кипчак или мусульманин, — начинаю давно актуальную тему.
Особой религиозности среди мамелюков я не заметил. Только здесь к ним прибились мутные персонажи, начавшие разлагать людей. А может, это подсылы Гызыла, если не разведки шаха. Хорошие и верные воины сейчас бесценны, поэтому подобный ход руководства хорезмийцев вполне логичен. Почему не привлечь на свою сторону сплочённый отряд? А те же мамелюки ещё и обросли полусотней воинов из разных племён, прибившихся к нам за год. Кстати, не все их них мусульмане. Особых проблем с его воинами не было. Но в нынешнем виде они мне не нужны. Либо они переходят на нашу сторону, отринув свои религиозные предрассудки, став гражданами создающегося государства, либо пусть идут своим путём.
Насмотревшись на поведение местных почитателей ислама, я сделал выводы, что подобная публика нам не нужна. Слишком специфически у них работает маячок «свой — чужой». Вернее, во время войны они об этом особо не вспоминают и единоверцев с чужих земель воспринимают как обычных врагов. А вот далее начинаются все эти заморочки, приводящие к бытовым конфликтам. При всех прочих равных у мусульман во всех грехах виновны неверные. Те же кара-китаи, исповедующий несторианство или буддизм, гораздо более толерантные. А ведь в отряде хватает и православных. Да и среди обозников появилось немало самых настоящих католиков. Всякое бывает, но религия редко становится причиной споров или конфликтов среди этой части воинов. Поэтому я для себя решил, что буду потихоньку растворять эту публику среди тенгрианцев.
Другой вопрос, что мне делать, если сложится брак с Верой Черниговской? Ведь придётся венчаться и строить церковь в пока ещё несуществующей столице Кумании. Лицемер, ты Серёжа и подлец! Но почему-то совесть меня не мучила, наверное, это помощь предков, отличавшихся гибкостью ума и отсутствием стыда. Гы.
— Реши для себя просто вопрос. Ты хочешь вернуться к своему народу или для тебя дороже обычаи, приобретённые на чужбине? Не хочу вспоминать, но ведь вас обратили в ислам насильно, — после последних слов собеседник заёрзал на курпаче, я же продолжил, — Никто не запрещает вам молиться. Но я не позволю вести религиозные разговоры с другими воинами орды и тем более обращать их в вашу веру. Большая часть знати и командование моего войска будет состоять из тенгрианцев. Нравится это кому-то или нет. Христиане, мусульмане или буддисты получат возможность себя проявить, но они должны принять такие условия. Я разрешу молиться любым богам, но запрещу склонение кипчаков в другую веру. Если тебя не устроят такие условия, то нам лучше расстаться уже сейчас без всяких обид. Думаю, тебе хватит недели, дабы принять решение. Только в расположение твоего отряда сейчас едут люди Буга. Они заберут излишне говорливых людей, надо разобраться, кто надоумил их смущать ваши души.
Санджар было вскинулся, но я более не собирался спорить. Машу ему в сторону выхода и наливаю себе кумыса. Неплохой напиток, кстати.
После ухода воина мысленно прогоняю ситуацию и понимаю, что иного выхода нет. Если мы решили делать тенгрианство государственной религией, то надо сразу расставить акценты. Если не брать откровенных фанатиков, то в это время население достаточно специфично. Не сказать, что люди меняют веру как одежду, но следующее поколение можно вполне мирными способами перетянуть на сторону Тенгри. А многие кочевники приняли христианство или буддизм для видимости. Вернуть их к вере предков не проблема. Надеюсь, что с мамелюками будет то же самое. Мусульман же мы будем принимать дозировано, если речь не идёт о столь толковых кадрах, как Гуслия или аль-Бухари.
Вздыхаю и достаю свой аналог блокнота, изготовленный из тутовой бумаги. Когда я показал эту штуку Гуссейну, тот чуть не упал в обморок от удивления. Уж больно полезная штука получилась. Проблема в том, что грамотных людей здесь несколько сотых процента от общего числа. Поэтому экономическая база для распространения девайса напрочь отсутствует.
А по плану у меня встреча с цеховыми старшинами, если их можно так назвать. В общем, за неделю мне удалось разыскать почти всех живых мастеров и купцов. Именно на них и нескольких чиновников из администрации бывшего наместника ляжет ноша по восстановлению жизни в городе. Я им не гений управления. У нас есть еда и в достатке любых товаров. Окрестные кишлаки не разрушены и весной вполне реально начать посевную. Поэтому пусть сами думают, как далее будет жить их провинция.