Хан посмотрел на Уокера, что за всё время не произнёс и слова, только совершенно по-идиотски улыбался. Он не знал, то ли разбить брату нос, чтобы заставить Кэйтлинн разозлиться на него, то ли просто выставить эту парочку прочь из дома.
— Тебе лучше пойти туда. Если там обстановка вдвое хуже, чем здесь — Кэйт, скорее всего, позвонит в клининговую службу.
Осмотрев беспорядок вокруг, Хан понял, что дела на кухне всё же обстоят хуже, так что молча последовал за невесткой.
— Ага. Сегодня, если это возможно. Я заплачу Вам свыше, потому что Вам может понадобиться дополнительная помощь. Здесь всё застоялось, — когда женщина закончила разговор, Хан только и мог, что молча смотреть на неё. — Тебе должно быть стыдно за это. Что, чёрт возьми, сказала бы твоя мать?
— Ты же понимаешь, что я не позволил бы им войти, не так ли? Ты могла бы позвонить и им, сказав, чтобы не приходили. Мой дом принадлежит только мне.
В ответ на его возмущение, его невестка, улыбаясь, устроилась на стуле.
— Кэйтлинн, я не шучу с тобой.
— Знаешь, это печально. Я знаю, что ты не шутишь. Но я не могу навещать тебя пока здесь такой бардак, — Уокер вошёл в комнату, подарив свой паре очаровательную улыбку. — Тебе лучше присесть, у нас есть для тебя новости.
Хан последовал совету женщины, ведь спорить с ней — бесполезное дело, в чём Боуэн уже давно убедился. И, стоит Кэйтлинн рассказать, что всё же она от него хочет — оборотень без промедления потребует, чтобы та отозвала уборщиков, а после — обсудит чудодейственное состояние его денежного счёта.
— У нас с Уокером будет ребёнок.
Хан кивнул, и, взяв стопку посуды из рук Уокера, передал её Кэйтлинн.
— Я хотела рассказать тебе первому, а потом уже маме с папой, да и всем остальным заодно. Мы приехали сюда, потому что до нас дошли слухи, что ты и вовсе отказался покидать собственный дом.
— Я пытался всё обдумать, — Хан смутился, когда его брат, подняв бровь, показательно осмотрел комнату. — Признаю, уборки не было в моём списке.
Кэйтлинн фыркнула, а Уокер тихо хмыкнул.
— Мне кажется, что в твоём списке не было всего, что связано с чистотой. Почему бы тебе не нанять кого-то, чтобы они убрались здесь? Ты же знаешь, что у нас достаточно для этого денег, идиот.
Это заставило Хана вспомнить о банковской выписке.
— Ты положила на мой счёт деньги, и я хочу, чтобы ты сняла их обратно. И мои тоже. Я хочу, чтобы ты прекратила перечислять их мне. Я в состоянии оплачивать счета самостоятельно.
— Конечно же, — Хан подумал, что этот тон напоминает ему тот, каким разговаривают с десятилетним ребёнком. — На твоём месте, я бы не забывала, что я всё ещё в состоянии надрать тебе задницу. Сейчас я гормонально не стабильна, и ты не сказал ни слова о ребёнке. Хан, неужели ты настолько упрям, что не можешь даже порадоваться за нас?
А после Кэйтлинн Боуэн сделала то, что оборотень уж точно никак не ожидал увидеть — она расплакалась. Уокер, не моргнув и глазом, забрал из рук своей пары грязную тарелку, а после — молча обнял Линн. Хан был рад, что сидел, потому что он не был уверен, что сможет устоять на ногах.
— Ей сложно управлять своими эмоциями. Я говорил, что это пройдёт, но Кэйтлинн трудно всё ещё справится с этим.
В ответ на эти объяснения, Хан лишь кивнул.
— Во всяком случае, сейчас дела обстоят лучше, чем неделю назад, но для нас это ещё проблемный вопрос.
— Не для меня. Я в полном порядке. До того момента, как какой-то мудак не решит расстроить меня.
Встав, и чуть придя в себя, Кэтлинн вернулась к прерванному занятию.
— Что касается твоих денег — делай с ними всё, что захочешь. Они твои, но знай — я не перестану делать то, что делаю. И я наслаждаюсь этим. И ты тоже смог, если бы хоть иногда выходил из дома.
Хан даже не пошевелился, когда Линн направилась открывать дверь. Он знал, что прибыла клининг-команда, и задался вопросом, сколько денег женщина им пообещала, раз работники оказались на его территории уже в течение часа. Мужчина встал на ноги, едва ли услышав приближение чужаков.
— Хочу пробежаться. Вот теперь я не откажусь убраться отсюда подальше.
Направившись к дери, Хан молча покинул дом, даже не осознавая того, что его брат беспрекословно последовал за ним. И, по правде говоря, лидер группы был даже рад этому — рядом с ним будет тот, кто сможет присмотреть за женщинами… Чужаками.
Братья почти час пробыли в лесу, когда Хан наконец-то выдохся. Почти всё это время они бежали, и в разговоре между ними не было ничего, кроме, как «пойдём этим путём» или «хорошо». Пока паника от присутствия кого-то постороннего в его доме не заставила Хана сбежать — мужчина не осознавал, насколько нужной была ему эта пробежка.