— Тебе больно? Я слишком ранил тебя? — Приподняв покрывало, мужчина вновь проверил её пульс. — Я очень переживал, когда ты потеряла сознание. Ты уверена, что с тобой всё в порядке?
— Да. Как ты? — Проведя пальцем по шраму Хана, Моника подняла на него взгляд. — Ты быстро исцелился, не так ли?
— Да. Как и ты сейчас.
Хан прилёг поверх покрывала, устроившись рядом со своей парой.
— Ты действительно в порядке? Я не хотел кусать тебя так сильно. Но теперь ты моя.
Моника приподняла бровь, в ответ на эту фразу.
— Я никому не принадлежу. Только сама себе. И чем раньше ты уяснишь это… Что ты имеешь в виду, говоря, что я твоя?
— Мы вместе, пара. Мы с тобой разделили секс и кровь. Думаю, это именно то, что и создаёт нашу принадлежность друг другу, — Хан усмехнулся. — Я буду защищать тебя.
— Я понимаю. Хотя нет, на самом деле, не понимаю.
Моника поднялась, и Хану только и оставалось, что смотреть, как она, ворча, собирает свои вещи. Оборотень подумал, что ему стоило бы рассказать девушке, что он может слышать её, но потом решил, что, если он это сделает — это только всё усложнит.
— Чем ты так расстроена? Я хочу сказать, не то, чтобы тебе до этого хорошо удавалось заботиться о себе. В смысле, когда мы встретились… Посмотри, что с тобой произошло. Тот парень избил тебя, а ты даже и не сопротивлялась.
И как только Хан произнёс это, он понял, что совершил ошибку. Прежде, чем мужчина успел сказать, что он совсем не это имел в виду, Моника, схватила вазу, выглядя при этом так, будто была готова бросить её в него. И когда Престон, успокоившись, поставила её обратно, оборотень с шумом перевёл дыхание. Подойдя к двери, девушка открыла её.
— Убирайся.
Хан даже и не думал шевелиться.
— Если ты сейчас же не уберёшься с этой комнаты — я позову твоих братьев, и расскажу им… Скажу им, что ты ранил меня.
— Они не поверят тебе. Я не могу причинить тебе вред. Это в нашей ДНК — мы не можем причинить вред своей паре.
Моника, оставив дверь открытой, подошла к кровати. Хан уже было подумал, что девушка простила его, но она открыла выдвижной ящик. Внезапно в её руке оказался пистолет, и вот она уже целилась в его голову.
— Но это не в моей ДНК, и я раню тебя. И теперь, или ты покинешь эту комнату прямо сейчас, или они унесут тебя в мешке для трупа.
Хан поверил её словам больше не из-за того, что Моника целилась пистолетом ему в голову, а из-за её голоса. Он звучал низко, сурово и почему-то Боуэн поверил каждому её слову. Встав с кровати, оборотень отошёл. Когда мужчина потянулся за рубашкой, девушка вскочила на кровать.
— Я больше не собираюсь возиться с тобой. Убирайся вон.
Моника отвела пистолет от его головы, и Хан наблюдал за её твёрдой рукой. Он понял, что она сделала это. Чёрт возьми, его пара выстрелила в него. И даже, когда в комнату ввалились остальные жители дома, Хан не отводил своего взгляда от Моники.
— Это ещё не конец. Ты моя пара, и я не собираюсь мириться с подобным ни от тебя, ни от кого-либо ещё.
— Что же, тогда для меня это чертовски прекрасно, потому что я тоже не собираюсь мириться с этим, — Моника даже не взглянула в сторону двери. — Живым или мёртвым, но уведите его отсюда.
Хан направился к двери, и вышел в коридор. Он не посмотрел, пошёл ли за ним кто-то или нет, но спустившись вниз, мужчина направился на кухню. Если человек, вставший на его пути, думал, что может попытаться остановить его — он пожалеет об этом. Но прежде, чем оборотень успел прикоснуться к нему, тот обернулся. Хан смотрел на замершего в дверях человека, в чьих руках тоже было оружие, коим он целился в Боуэна.
— Нам велели держать Вас здесь. Вам стоит пойти в гостиную и сесть, или нам придётся задержать Вас, — мужчина за дверью вновь заговорил: — Я не хочу стрелять в Вас, но, Мистер Боуэн, я сделаю это, если понадобится.
Хан был готов сказать им, чтобы они сделали это, когда Кэйтлинн вместе с другим неизвестным ему человеком, вошли в комнату. Женщина не выглядела особо счастливой, да и мужчина рядом с ней был мертвецки бледен. Он поднял свой подбородок. Если Кэйтлинн хочет задать ему трёпку — Хан готов.
— Произошло два убийства. Зверские. Сенатор и миссис Бэрр были убиты вчера в доме миссис Бэрр. Ей перерезали горло, а его забили кочергой, — Кэйтлинн вошла в комнату, и оборотень заметил, насколько она бледна. — И я привезла её сюда.
На несколько секунд Хан смутился. Мужчина не понимал, о ком она говорила, пока не вспомнил, как Уокер назвал ему имя человека, преследующего Монику. Бэрр. Его родители мертвы.