Тони вёл машину всю ночь, останавливаясь только на то, чтобы заправиться. И почти тридцать часов спустя, мужчина был у дома матери, но, выжидая нужного момента, свернул на соседнюю улицу. Он знал, что отец навещает её по средам, потому Тони задался вопросом — какой сегодня день недели. Вытащив свой телефон, он увидел, что сегодня была как раз среда, что заставило его заволноваться. Он собирался увидеть их двоих, и немного поговорить с ними. Закрыв глаза, и откинувшись на спинку сидения, мужчина принялся ждать.
Подойдя к тротуару, Тони уже знал, как пройдёт этот разговор. Его мать будет кричать, а отец скажет ей успокоиться. После пары слёз, родители вместе попытаются донести до него, что эта девушка такая же, как и другие, и они не хотят брать на себя заботу об ещё одной семье. Энтони же скажет им, что у неё нет семьи, что он уже обдумал это. Сунув ключ в замок, он попытался повернуть его, отомкнув дверь.
Эта женщина сменила замки. Тони отступил, пытаясь заглянуть в окна, но единственное, что он увидел — искажённый вид мебели. Вместо того, чтобы постучать, потому что знал, где они будут, Бэрр направился к задней части дома, где были стеклянные двери на веранду. Вытащив нож, и разрезав сетку, он пробил дыру в стекле. Добравшись до двери, Тони отпёр её изнутри и вошёл внутрь.
Стерео работало на полную катушку, заставляя его голову колотиться от музыки. Пройдя через весь дом, Тони взял из кухни пару вещей, направившись в гостиную, где были его родители. Его мама сидела спиной к нему, а отец — слева в кресле от неё. В руках у обоих было по бокалу вина, а рядом был поднос с сыром, крекерами и миска с фруктами.
В детстве ему хотелось кушать перед камином, но Тони никогда не разрешали этого. Однажды он попробовал самостоятельно приготовить еду, поджарив в камине зефир, но кто-то не пришёл проверить его вовремя, и ковёр загорелся. После того пожара, у мужчины остался шрам, и теперь Бэрр-младший ненавидел какой-либо огонь рядом с собой. Взглянув на шрам размером с четверть дюйма (0,6 см, прим. перевод.), Тони ухмыльнулся.
Пройдя рядом с матерью, Тони одёрнул её голову, перерезав её горло ножом, что захватил с кухни. Когда женщина вскрикнула, отец поднялся на ноги, направляясь к своему сыну, но тот всадил в его грудь штопор.
Отбросив нож, Тони, обойдя кушетку, направился к отцу. Добравшись до следа у камина, он схватил кочергу и ударил ею папу по голове. Услышав глухой звук, мужчина продолжал бить его, пока у него не заболела рука. Опустив кочергу на пол, Бэрр сел в отцовское кресло. Взяв сыр и крекеры, съев их, Тони отбросил те, что были покрыты кровью. Он никогда особо не любил фрукты, но сейчас съел те, на которых не было крови, а после откинулся на спинку кресла.
— Я же пытался сказать тебе. Я сделаю. Я сказал, что, если ты не позволишь мне действовать так, как я хочу — я заставлю тебя пожалеть об этом. Вас обоих, — Тони ударил отца. — И что теперь ты будешь делать в первую очередь? Я уже несколько раз сказал, что не хочу, чтобы ты виделся с этой женщиной, что она плохо относится ко мне — и теперь ты здесь.
Тони рассмеялся.
«Да!» — Подумал он. — «Теперь вы оба здесь. Оба заплатили за то, что я расстроился».
Поняв, что испачкал и стул, Тони поднялся на ноги. Он знал, что горничная огорчится, потому снял туфли и отнёс их в ванную.
У него была здесь одежда, он был уверен в этом. Какая мать выбросила бы её, потому что её сын пошёл дальше? Кроме того, Тони сказал ей не делать этого, и большую часть времени эта женщина слушала его. И он был рад, что она поступила так и на этот раз.
Выйдя из душа, мужчина вытерся, надев чистую одежду. Оставив грязную в корзине, он задался вопросом, можно ли её будет когда-то отчистить. Спустившись по коридору в комнату его матери, Тони искал что-то ценное. Он забрал все её драгоценности, что нашёл в сумочке. Но Бэрр-младший оставил карточку, потому, что, когда в последний раз он взял и её — женщина попросту заблокировала их. Это было неловко, и только зря отняло его время.
У отца сталкера тоже была здесь комната, но он не нашёл в ней ничего, что стоило бы его усилий. В его кошельке было в районе триста баксов, и Тони захватил и ключи от машины. Он никогда не водил её, потому решил, что погоняет на ней, прежде, чем уедет.
Вернувшись, он сел в машину, и аккуратно объехал вокруг дома. Он не хотел испортить её — этот автомобиль действительно был хорош. Когда Тони оказался рядом с бассейном, то вышел наружу и раскрыл его, отбросив плёнку на лужайку. Оставив дверцу открытой, Тони завёл двигатель, направив машину в бассейн. А после, закрыв дом, и вовсе уехал на собственном авто.
Тони был в часе езды от дома, когда вспомнил, что они так и не поговорили о Монике. Он хотел сказать матери, что хочет, чтобы у его невесты была самая большая и красивая свадьба. В следующий раз. Он решил, что поговорит об этом с ними в следующий раз, когда приедет в гости.
***
Когда они приземлились в Вашингтоне, Моника решила, что это всё же был самый умный ход, который она когда-либо делала. Реактивный самолёт был прекрасен, ей подали шампанское в бокалах из рифлёного стекла, пока они вкушали лакомства с «MildPepper» — кое-что из того, что девушка хотела попробовать, но никогда не могла себе позволить.
— Сколько я должна тебе? У меня не так много сбережений, но я всегда расплачиваюсь с людьми, — Престон вытащила блокнот, показав его Кэйтлинн. — Я не смогу много заплатить, но, как только я расплачусь с одним из них — я смогу увеличить суму.
— Как ты думаешь, как долго сможешь таскаться со всем этим? — После того, как Кэйтлинн показала ей огромный дом, они сели в гостиной около ревущего огня. — Я хочу сказать, хорошо и прекрасно, что ты оплачиваешь свои счета, но, если тот парень убьёт тебя — кто расплатится с ними за тебя?
— Не знаю, — Моника положила свои вещи обратно в сумку. — Я не приживала, и пытаюсь платить по-своему. И я никогда не просила кого-то сделать это за меня. Я пыталась заставить кого-то выслушать меня на этот счёт месяцами.
— Я выслушаю тебя. И веришь или нет, но я хочу помочь тебе. Расскажи мне, кто он? Расскажи мне кто он и где он живёт, и я сделаю так, чтобы он больше не ранил тебя вновь, — Кэйтлинн села на стул, посмотрев просто в глаза своей собеседницы. — Расскажи мне.
Моника подскочила. Она не прикасалась ни к одной красивой вещи, но ей этого хотелось. В стеклянной банке были сосновые шишки и красивые раковины, лежащие в ряд от самой большой до маленькой. Когда девушка увидела фотографию Кэйтлинн и Уокера вместе с оставшейся семьёй Боуэн, её сердце немного сжалось.
— Его отец один из больших шишек в этой области. В последнее время, когда я интересовалась этим, он был мэром. Думаю, с тех пор его уже повысили. Его мама, я никогда с ней не встречалась, но она устраивает вечеринки, на которых такие люди как я, могут только прислуживать.
Моника не повернулась, когда Кэйтлинн заговорила:
— Итак, ты отсюда. Я думала, что ты жила на Род-Айленде, — и тогда Моника взглянула на неё. — Я провела небольшое расследование на твой счёт. Не могу быть в положении, в котором я сейчас, и не принимать меры предосторожности.
Девушка лишь кивнула.
— Я отсюда. Род-Айленд — это место, где жил мой отец. Мои родители развелись, и мама… У меня нет доказательств, но я знаю, что Тони убил её и моего отца. Он был… Одержим тем, чтобы я была под его контролем.
— Тони — кто?
Моника понимала, что, в конце концов, ей придётся сказать, но пока она была ещё не готова к этому. Девушка провела пальцем по фото, на котором, как она думала, была запечатлена Кэйтлинн-ребёнок. Она выглядела такой грустной.
— Впервые я встретилась с ним, когда я прислуживала на приёме, что устроили его родители. Я не сделала ничего, чтобы привлечь его внимание, но Тони, казалось бы, был везде, куда бы я ни пошла. Когда я подошла к своей машине, чтобы уехать — он был там. Он сказал мне, что кто-то рассказал ему кто я, — Моника смотрела в окно, откуда открывался вид на прекрасный парк, и по какой-то причине понимала, что на самом деле это был вовсе не парк, а двор. — Когда он… После того, как Тони ранил меня той ночью, после того, как сказал, что я могу ехать домой, он преследовал меня неделями, пока я не сдалась и не пошла с ним на ужин. Это закончилось тем, что он приставил пистолет к моей голове, заставляя остаться с ним. Я даже пошла к его отцу, но тот сказал мне, что было бы лучше для всех, если бы я просто дала Тони то, что он хочет. Мистер Бэрр предложил мне хорошо заплатить, чтобы его сын мог делать всё, что ему захочется, пока он не устанет от меня.