«А мы – мусульмане!» – вдруг гордо сказал один из них, подбоченясь и отставив ногу в пыльном сапоге. «О! Мослем!» – возликовал Эяль. «Ай эм джу энд ю ар мослем!» – он был в восторге от такого замечательного диалога двух братских народов – еврейского и мусульманского... Я молча наслаждался этой иронической сценой и не вмешивался. Встреча двух цивилизаций во всей красе!..
В Каркаре нас встретил Казбек Валиев. Похоже, лично встречать своих клиентов – его стиль, и это приятно. Особенно мне, для которого, в отличие от Эяля, он – человек из легенды. Он подошёл, пожал нам руку и, задав пару дежурных вопросов, обьяснил где мы тут будем жить, есть и спать. Несмотря на грозный вид – суровый медведь с непроницаемым лицом – говорил он тихо и раздумчиво. Впрочем, и скрытая властность, и сила характера были вполне заметны.
Набежавшие со всех сторон лагерные мальчики похватали наши рюкзаки и потащили их в сторону палаток. Я не люблю этого. Я воспитан на мачоистских принципах, и когда кто-то пытается поднести мне рюкзак, чувствую себя опущенным. Даже холёные гориллы – портье дорогих швейцарских отелей не рискуют трогать мой походный рюкзак своими чисто вымытыми лапами...
Базовый лагерь Каркара нам понравился. Да и кому могут не понравиться эти стройные фаланги палаток – словно гвардейцы в бело-красных мундирах, выстроившиеся на зелёном лугу перед решительной атакой. Кого могут оставить равнодушным эти мягкие, поросшие тёмной тянь-шаньской елью горы, этот приглашающий в полёт воздух, это небо, безмятежное, как сон пионера. Чья душа не растает от тепла жирных хрустких палочек, запиваемых душистым чаем из белой, как зефир пиалы, по округлому боку которой порхает трепетная тень летней занавески, колеблемой прохладным дуновением.
Палатки были двухместными, с просторным тамбуром, в котором мы свалили свои полуразобранные рюкзаки. Спальное пространство было застелено двумя синими поролоновыми матрасами буржуйской толщины. Никогда в жизни я не располагался в горах с таким неприличным комфортом. Единственное, что слегка отравляло мне жизнь, это полчища маленьких «щипалок» – противных мокрицеподобных созданий с раздвоеным хвостиком. Они быстро и по-свойски оприходовали наши вещи, после чего я уже не мог без содрогания запускать руку в собственный рюкзак. Сладкий момент отмщения наступил лишь по прилету в базовый лагерь Хан Тенгри. В течение ещё целых двух дней мерзкие твари выползали из моего рюкзака на морозные просторы Северного Иныльчека. Они вымерзли все до последнего, как мамонты в ледниковый период.
Наступившее утро было солнечным и прохладным. Равномерно и без перерывов дул ветер. Было просторно и чуть тревожно, как и должно быть в первое утро нового приключения. Всякое путешествие подобно жизни: оно знает подъёмы и спады, победы и поражения. Иногда оно бывает, как непрерывный лёгкий праздник, иногда – доходит до своей высшей точки и обрывается, а иногда превращается в опостылевшую ношу и тихо загнивает. Но начало путешествия всегда прекрасно, как может быть прекрасно только детство, которое мы себе придумываем, становясь взрослыми.
Я неторопясь встал, посетил гремящее железом отхожее место и умылся ледяной, пробирающей до костей водой. На завтрак нам подали овсяную кашу, такую сытную, что ложка не только стояла в ней, но и звенела, если её отогнуть и отпустить. Сыр, колбаса, вкусные сырные булочки, джем и много горячего чая. Я привык к анемичным завтракам инженерно-технического работника и тяжёлая мужицкая пайка сломала меня довольно быстро. «Что ж вы не кушаете?» – участливо спросила официантка, хрупкая серьёзная девушка с глазами цвета тяньшаньских озёр. «А мы не работаем, потому и не едим...» – виновато ответил я за нас двоих. После завтрака мы упаковали в лёгкие штурмовые рюкзаки выданные нам на кухне «сухпайки» и пошли гулять по окресностям. Мы планировали набрать километр высоты, что поможет нам легче пережить завтрашнюю посадку на четырех тысячах метров.
Никаких особых приключений у нас не было, свой план по акклиматизации мы выполнили, поднявшись, примерно, до 3300 метров и намотав приличный километраж по лугам, перелескам и каменистым склонам. Сперва я ещё пытался угнаться за Эялем, но на затяжном подьёме сдох и долго отходил сидя на большом валуне, не в силах отогнать от себя мух, слетевшихся со всех сторон, словно стервятники на падаль. Эяль поджидал меня на пологом перевальчике, с которого открывался вид на просторную долину и первые снежные вершины. «Тебе понадобится много терпения» – сказал я ему, отдышавшись – «ты там напрыгался в Безенги по четырехтысячникам, а я – прямо от компьютера. Целый год сидишь – F1, F2..., а тут, трах – и на три тысячи». Эяль с пониманием качал головой, но я подумал, что такая разница в акклиматизации, конечно же, станет на горе проблемой.
Мы вернулись в лагерь в пол шестого вечера, расстелили перед палаткой карематы и провалялись оставшиеся до ужина часы в блаженном ничегонеделании. Перед ужином прибыл микроавтобус из Алматы и привёз очередную партию свежих клиентов. Этим автобусом должен был приехать наш виртуальный латвийский компаньон Володя со своей подругой. Я без труда «вычислил» их среди новоприбывших, и мы познакомились. Компаньон нам понравился – спокойный спортивный мужик без видимых недостатков. Мы обсудили кое-какие детали, связанные с продуктами и общим снаряжением, и хорошее первое впечатление сменилось вторым – ещё лучшим. У парня был опыт и трезвый логичный подход к делу. К тому же, он обладал таким чудесным качеством, как способность к компромиссу.
Архипелаг Базлаг
Наш вертолёт мы заприметили ещё накануне, на подъезде к лагерю. Сам лагерь находится на правом, казахском берегу шумной, но безвредной речушки, а на её левом берегу раскинулся невзрачный киргизский посёлок. То ли вертолётчик нашёл себе в посёлке милую вдовушку, то ли просто стал на постой в одном из домов, но только вертолёт его был припаркован у дома на окраине, как простой автомобиль. Выглядело это довольно забавно.
Ветренным утром он поднялся в серое с прожилками небо, перелетел на нашу сторону и, грохоча винтами и жутковато покачиваясь, приземлился на специальной площадке позади столовой. Серьёзный, заслуженный МИ-8, выкрашенный в цвета израильского флага, что сразу же внушило к нему доверие. Те же расторопные мальчики, которые вчера так бесцеремонно унизили меня своей опекой, быстро загрузили в вертолёт невероятное количество всяких полезных вещей. Я никогда ещё не летал на вертолёте и не представлял себе, что в него можно столько всего запихнуть. Не говоря уже о том, что он, по идее, должен после этого подняться в воздух. Наконец, на борт поднялись уважаемые клиенты, взревел мотор, железная стрекоза поднатужилась, затем поднатужилась ещё сильнее и, как будто передумав, плавно затихла. Циничные иностранцы отпустили пару нервных шуточек, а я подумал, что наш перелёт откладывается на завтра. Открылась дверь и в вертолётное чрево заглянул Казбек Валиев, загадочно улыбась. Выдержав театральную паузу, он извинился и сообщил, что ребята забыли загрузить матрасы, которые будут нам нелишними на Северном Иныльчеке. Народ облегченно зашелестел. Матрасы были загружены через задний багажный люк, удачно заполнив последние кубические сантиметры свободного пространства. Вновь взревел мотор, вертолёт немного потрясся, как бы чуть попрыгал на месте и, наконец, покачиваясь поднялся в воздух, как осенний лист падающий вверх. Затем он наклонил лоб, перешёл в горизонтальный полёт, и мы понеслись вверх по зелёной долине навстречу неприветливым серым истуканам в белоснежных манишках.