Въехали в поселение практически ночью. Все наши продрогли до сосулек на носу, даже у меня в кибитке потухла внутренняя печка. Малыши, кстати, укутанные в меховые пеленки с головой, чувствовали себя довольно не плохо. Для меня это было странно, присутствовало такое ощущение, что они все понимают и стараются не мешать во время трудного пути. Даже есть просили не часто, а только когда Алтан или Бамбар просили сделать остановку для кормления малышей.
Наше появление в хотоне сначала вызвало жуткий переполох, потом старейшины навели порядок и все пришло в норму. Они же выделили нам лучшие кибитки в поселении, обогрели и предложили горячую, только что приготовленную пищу. Простую, но очень питательную. Немного позже, после ужина, я решил проверить как все разместились. Тагир увязался со мной, искренне не понимая, зачем мне это нужно. Все потому, что знать никогда себя этим не утруждала, для этого были другие люди. Я же считал себя ответственным за этих людей. Дорога как-то очень сблизила меня со всеми, с Тагиром, с воинами из охраны и даже с русскими офицерами Семенова. Такое же непонимание я встретил в глазах воинов, когда появился на пороге простецкой кибитки, куда их определили. Последними я посетил офицеров. У них тоже было все в порядке, отогрелись, поели, и даже уже приготовились ко сну. Обойдя всех, я счел свой долг выполненным и со спокойной душой отправился в выделенную мне кибитку. Которую я не сразу нашел... Помог мне найти нужную чуть отставший Тагир. Пока я обходил людей, он договорился со старостой насчет завтрашнего нашего отбытия.
Войдя к себе, я был немного удивлен. У очага стояла бадья с водой, в которой две молодые женщины купали наших малышей. Признаться, в дороге момент их гигиены я постоянно упускал из виду. Это на себя взяли попеременно два моих телохранителя. Здесь же, в поселении были женские руки, которые могли дать более подходящий уход за младенцами. И, надо сказать, после суровых мужских рук, детишки просто млели от теплой водички и веселого женского хохота. Тут пока нет специальных пеленок или памперсов, но для детей всегда найдется во что их завернуть. Помыли, обтерли, завернули, и так три раза подряд. В итоге, все трое лежат в люльке рядком с самодельными сосками-пустышками во рту. Приглядевшись, я понял, что соски были сделаны из каких-то жил или кишок, завязанных снаружи в узел. Сначала меня передернуло от такого, но, подумав, я с этим смирился, ведь не станут же местные травить таким образом детей. Наверное, это безопасно.
Сделав все дела и прибравшись, женщины удалились. При этом и у меня и у них было смущение, я не мог долгожданно распластаться на полу, а они все исподлобья тихонечко косились на меня, чуть хихикая. Не прошло и минуты, как дети провалились в сон.
'Вот теперь можно наконец-то расслабиться, последние мои подопечные проверены, пора бы позаботиться и о собственном отдыхе... Итак, по словам Тагира, уже завтра мы будем в Ставке. А значит, надо мысленно подготовиться к еще одному раунду моей легализации тут. Это будет уже не один незнакомый со мной прежним Петр, а довольно много умудренных жизнью и знавших меня прежнего людей, ввести в заблуждение которых будет чертовски сложно. И первой в этом списке стояла мать Убаши...'
На утро, наш отряд был готов к последнему рывку, финишная прямая до цели. Воины были свежи и веселы в родных местах, русские офицеры тоже не горевали, для молодых подчиненных Семенова это было сродни путешествию на край света. Тайша Тагир руководил сборами детишек, которым добрые старосты хотона надарили целый мешок разнообразных подарков. Наконец, все было готово к отъезду, все по местам, и мы тронулись. У моей кибитки были маленькие и мутные стекла в дверцах, но и через них было видно, что при приближении к Ставке, все чаще и чаще встречались табуны лошадей, отары овец, стада коров. Тагир это объяснял тем, что все владетели стараются на зиму перегнать свои стада, как можно южнее, на зимние кочевья. Эта территория простиралась примерно от реки Калаус, далее по обоим берегам реки Маныч, плавно переходя в реку Кума, вплоть до самого Каспия. Эту территорию мы контролировали и кража скота дикарями с гор была практически исключена. Хотя, бывали и исключения, но это уже отдельный разговор.