Второго февраля одна тысяча семьсот шестьдесят второго года от Рождества Христова и две тысячи триста пятого года по буддистскому летоисчислению, в Ставку Хана калмыцкого Убаши Дондукова, торгоутовского племени, съехались делегаты от всех значимых владетельных и невладетельных родов и кланов калмыцкой степи. Съезд обещал быть крупнейшим и знаменательным событием года, а по словам некоторых услужников, даже и десятилетия. Помимо крупных делегаций от калмыцких владетелей, испросили разрешения на присутствие также посланцы донских, волжских, яицких и даже терских казаков, подконтрольных нам караногайцев. Конечно же, на закрытые совещания им вход был запрещен, но отказать в присутствии на открытом обсуждении нашим давним союзникам было нельзя. К тому же, моими советниками не исключалась возможность тут же согласовать общий поход на кубанских ногаев.
Для начала, такое большое дело не могло не обойтись без общего большого богослужения, на котором присутствовали все. Даже несмотря на крепкие морозы, богослужение прошло по намеченному распорядку. Специально под это дело Черень-Джал, взявшаяся за подготовку всех предстоящих мероприятий, организовала масштабное строительство. Дабы вместить почти сотню активных делегатов Съезда, было спроектировано и построено большое помещение, основой для которого был выбран большой ханский шатер. Увеличив количество вертикальных столбовых опор, у 'мамы' получился некий прообраз большой армейской модульной палатки, использовавшейся в будущем МЧС для размещения беженцев. Тем не менее, он отлично справлялся с возложенной на него обязанностью. На богослужении присутствовали все.
Штат слуг в Ставке был срочно увеличен сразу, как только стало известно, что намечается Съезд. Как оказалось, такое мероприятие раньше никогда не проводили зимой, чаще летом, когда нет трудностей с размещением и питанием делегатов. Сейчас же, достойно принять такое количество гостей было проблемой. Благо, что все прибывали не налегке, а со своими слугами, в расчете на долгое здесь пребывание. Тем не менее, на время всего Съезда нелегкое дело снабжения Ставки продуктами взяли на себя сообща все владетельные зайсанги моего улуса. При помощи такой кооперации ханский стол показался многим очень зажиточным, тем самым, как бы дополнительно играя мне на руку в глазах многих, тяжело переживающих зимние холода.
На следующий день, после богослужения и общего обильного ужина, начались первые совещания. Соорудить специально для этого по моему желанию большой круглый стол не вышло, площадь не позволяла этого сделать. Но, получилось кое-как втиснуть овальный. Для собравшихся разновозрастных делегатов это было в диковинку, прежде такого не бывало. И на этот счет у всех были разные мнения, кому-то такой отход от традиций был не по нраву, а кому-то очень импонировали нововведения молодого Хана, но открытого ропота все же не было. Для каждого весомого делегата предназначалось отдельное место за общим столом. И помимо двух писарей, скромно разместившихся в самом углу, более никого в помещение стража не пускала. Кстати говоря, стражу тоже пришлось значительно усилить, во избежание ненужных проблем.
Сперва, слово взял старейший из прибывших делегатов, владетельный хошеутовский нойон Бату Нарминов. В свои шестьдесят пять он все же решился поучаствовать в последний раз в давно назревшем Съезде. Для начала, следуя традиции, он добрыми словами поприветствовал возвращение меня и моих отрядов из дальнего похода в чужие земли, даже похвалил за проявленные в Пруссии отвагу в битвах с врагом и заботу о наших воинах. Я так и не понял, была ли эта похвала за реальные дела или просто данью традиции. Но не суть, справившись с речью, Бату занял свое место. Пора было начинать.
Распорядителем Съезда стал старший ханский советник, владетельный торгоутовский нойон Исэн Очиров. Ни у кого из делегатов претензий по поводу его кандидатуры не было, его знали все. Итак, приподнявшись со своего места, Исэн зачитал первый пункт, выставленный на общее обсуждение: 'Распределение территорий кочевий улусов на текущий год'.
По большому счету, изменений в этом вопросе не было уже лет тридцать, улусы занимали уже традиционные для себя пастбища. И даже с приходом переселенцев из разгромленной Джунгарии, владетели не захотели менять устоявшийся порядок. Тем не менее, за последние пять лет ситуация в калмыцких улусах, примыкавших к Волге сильно изменилась. Поток русских поселенцев только увеличивался и к ним стали прибавляться даже другие. Все это сильно беспокоило владетелей, не знающих что делать. Толи применить силу и выжечь непрошенных захватчиков, толи жаловаться астраханскому губернатору. И из года в год ситуация только накаляется, поскольку ссориться с русским правительством и постоянно разграблять мирные бедные поселения владетели не хотели, а достучаться до Астрахани было невозможно. Ответа на жалобы не поступало.