Выбрать главу

Сходные сведения о буддийском вероисповедании излагает патриарх армянской церкви Вардан, когда пишет о смерти ильхана Хулагу в 1265 г.: «Хотя горька была для него желчь смерти, но он испил ее не с радостью, как Господь и все уповающие на Него. Его обманывали астрологи и жрецы кумиров, называемых Шакьямуни, которые говорили, что Бог живет уже 3040 лет, и будет жить еще 35 туманов лет, а туман равняется десяти тысячам, и после того, говорят, сменит его другой Бог Мандрин (Майтрея). Тоннами назывались жрецы, которым он верил и по указаниям которых он шел или не шел на войну. Они уверили его, что он долго пробудет в этом теле; а когда состарится, то облечется в другое тело. Они заставили его построить кумирню для этих изображений (кумиров), и он ходил туда молиться; а они гадали ему, что только хотели. Пока мы ждали другого времени, вторичного с ним свидания и более близкого с ним знакомства, чтобы высказать ему что следует, и полагаясь на его доброту и расположение к христианам, надеялись указанием на какое-нибудь знамение Божие, склонить его в пользу христиан и смело выразить ему свое мнение [относительно жрецов], в учении которых он был воспитан, — он заболел. Эти жрецы, искушенные в обмане и гаданиях, умели заставлять говорить войлочные изображения и лошадей» (Вардан Аревелци, с. 22–23).

Монгольская кочевая орда, в восприятии брата Рикольда, противопоставлена оседлой жизни персов, ибо кочевники не обрабатывают землю, не сеют, не сажают деревья, не возводят дома.

Английский философ и дипломат Дэниел Норман анализирует книги Рикольдо де Монте Кроче в аспекте восприятия ислама христианскими писателями. Брат Рикольдо, непримиримый полемист, но проницательный наблюдатель, превозносил добрые дела мусульман «не для того, чтобы приводить мусульман в пример, но чтобы пристыдить христиан, которые не делают для религии жизни того, что отвергнутые делают для религии смерти». Он критиковал Коран за непоследовательность, не отдавая себе отчета в том, что и к Ветхому Завету можно применить столь же жесткий подход. Он выбирал точные сведения, но вне контекста, а его собственные беспорядочные, непродуманные тирады на самом деле не были эффективны в спорах с мусульманами[82]. Из восприятия Д. Нормана выпало то обстоятельство, что сама возможность «полемического» странствия доминиканца была следствием религиозной политики монголов, поощрявших диспуты.

Завершу тему размышлениями А. М. Хазанова, который рисует картину почти фатальной неизбежности обращения кочевников в ислам. Фатальность достигается путем несложных построений. Монгольский имперский проект в Иране сводится автором к религиозному противостоянию монголов и мусульман. Первой антиисламской акцией монголов А. М. Хазанов полагает войну с исмаилитами. Напомню, что суннитский мир вел войну с исмаилитами с конца XI века, и облегченно вздохнул, когда монголам удалось захватить главные замки исмаилитов в Кухистане[83]. Можно было бы говорить о конфронтации Империи и Халифата на уровне структур повседневности, в частности, о несовпадении стереотипов поведения. Но никаких антимусульманских запретов монголы не провозглашали. Напротив, была осуществлена попытка построить политическую систему, где религиозные институты отделены от государства, что, разумеется, было абсолютно неприемлемо для духовных лиц ислама. И последнее, Иран покорила не орда кочевников, а армия Монгольской империи.

«В Иране в первый период существования государства ильханов кочевники фактически считали себя военным лагерем в покоренной, но все же еще чуждой и враждебной стране. Подавляющее большинство населения в ней составляли мусульмане. Монголы в Иране начали с политики религиозной конфронтации. Они не только не были мусульманами, они были активными антимусульманами. Они воевали не только с исмаилитами, но в 1258 г. разрушили суннитский Багдадский халифат, а также вступили в борьбу с мамлюками за обладание Сирией. Монгольское завоевание на какое-то время укрепило позиции немусульманского меньшинства в Иране. Примечательно, что Хулагу был погребен в соответствии с тысячелетними языческими обрядами кочевников: в царской гробнице, вместе со своими сокровищами и человеческими жертвоприношениями. В то же время Хулагу и особенно Аргун покровительствовали буддизму; последний даже повелел возводить буддийские храмы и пригласить в Иран буддийских клириков из Индии. В то же время Хулагу и Аргун стремились к военному союзу с христианским Западом в своих войнах против мамлюков. Однако исламу хватило всего семидесяти лет, чтобы вновь стать государственной религией в Иране. В 1295 г. Газан-хан не только обратился в мусульманство лично; ему также удалось обратить в ислам свой двор и большую часть монголов в стране»[84].

вернуться

82

Норман Д. Ислам в христианской мысли//Христиане и мусульмане: проблемы диалога. М., 2000. С. 275.

вернуться

83

Ходжсон М. Дж. С. Орден ассассинов. Борьба ранних низаритов исмаилитов с исламским миром. СПб., 2004. С. 266–279.

вернуться

84

Хазанов А. М. Распространение мировых религий в средневековых обществах кочевников евразийских степей//Хазанов А. М. Кочевники и внешний мир. СПб., 2008. С. 465.