Потом я увидел деда.
Он сидел на старом низком диване, и выглядел постаревшим лет на десять.
Я увидел одновременно и своего деда — Якова Розенберга, с которым мы были так дружны в моем детстве — ведь только я мог говорить с ним на немецком.
И в то же время — жесткое лицо нацистского офицера. Тогда я ещё не знал, как было его настоящее имя.
Он посмотрел на меня коротким взглядом, отвернулся.
Я тоже не мог подойти к нему, чтобы выразить свои соболезнования.
Так и не подошёл тогда.
Мы начали общаться только к концу моей службы в армии, когда мои родители начали все больше и больше придерживаться традиций, а потом переехали из Тель-Авива в Бней Брак.
Я не собирался переезжать с ними, не собирался перестать есть чизбургеры, ходить по субботам в кино и гулять с девушками.
Но кроме них, мне некуда было возвращаться на выходных. Вся семья моей матери уже давно была религиозной, а с сестрами отца я почти не общался. С девушкой своей я в то время уже расстался, и у меня оставался выбор — либо сидеть на базе безвылазно, а на праздники отправляться в гости к семьям, которые принимали таких же отщепенцев, как я, либо идти на поклон к деду.
Я выбрал второе.
Когда он услышал мой голос по телефону, я был готов к тому, что он просто бросит трубку.
Но он ответил.
— Приезжай на выходные — сказал обычным своим сухим голосом.
— Спасибо — прошептал я.
Ехал к нему с тяжёлым сердцем. Хорош я был — воротил нос от него четыре года, а сейчас на брюхе приполз.
Я ожидал злорадства или мести, но он просто накормил меня домашним обедом, велел мне кинуть все свое белье в стиральную машину, и показал комнату, которая отныне стала считаться моей.
В тот раз мы почти не разговаривали, но я приезжал к нему каждые три недели, и продолжать молчать и дальше было невозможно. Постепенно мы стали общаться, хоть и не так, как в детстве.
Однажды я набрался храбрости и спросил его:
— Как было твое… настоящее имя?
— Курт Нитшке — усмехнулся он.
Я очнулся от воспоминаний, запотевший стакан с соком холодил мне руку. Я выпил его залпом и, стараясь не прислушиваться, прошел к себе в комнату, надел наушники с музыкой и так и заснул до утра.
========== Глава 6 ==========
Глава 6
Следующие несколько недель прошли в адаптации к новому ритму жизни. Мне не надо было больше работать по ночам, но по выходным я все ещё брал заказы — это было неплохой прибавкой к моему теперешнему доходу, но в то же время не мешало основной моей работе.
Я начал общаться с несколькими людьми в офисе, но не мог сказать, что у меня появились друзья. Я не любил разговоры у кофемашины, не обедал со всеми, и не очень часто выходил из своего кабинета.
Пару раз за день ко мне обязательно заходил Гай, чтобы что-нибудь спросить или рассказать. Один час в день мне читали небольшой вводный курс по основам администрации и учили новым навыкам, чтобы я мог в свободное время заниматься и другими обязанностями. Пока что такого времени ещё не находилось, но я не особо протестовал.
Тот злобный шеф, которого я увидел на рабочем интервью, почти не появлялся. Как-то раз он вызвал меня и выместил на мне все свое плохое настроение. Не знаю, какой реакции он ожидал — может, моих слёз, но я просто дождался конца его отповеди, кивая в нужных местах.
— Будьте осторожны, Розенберг, иначе мигом вылетите отсюда. Я бы на вашем месте очень сильно задумался над своим поведением и начал бы работать над собой, или же вас ожидают очень неприятные последствия.
— Я понимаю. Спасибо, я учту — сказал я учтиво. Наверное, если бы я на самом деле дорожил этой работой, его слова ранили бы меня сильнее. Но я до сих пор относился к ней как чему-то временному, по принципу: легко пришло, легко ушло.
Кроме того, ещё кое-что не давало мне почувствовать себя комфортно: понимание, что Гай откровенно ухаживает за мной, как старомодно и смешно это бы ни звучало.
Он все-таки смог убедить меня, что нам обоим будет удобнее ездить на работу на одной машине и теперь мы поочередно подвозили друг друга туда и обратно.
К его чести, могу сказать, что он был удобным попутчиком: не мучал меня светскими беседами по утрам или разговорами о работе по дороге домой.
Порой мы не обменивались и парой слов за всю поездку, но мне это молчание было не в тягость. Иногда он что-нибудь рассказывал, но это тоже меня не напрягало: он знал, когда, как и о чем говорить.
Во время обеденного перерыва он иногда шел пообедать со мной, и я понимал, что другим это могло не понравиться — субординацию ещё никто не отменял. Поэтому старался под любым предлогом отнекаться от его компании. Он, казалось, даже не думал на это обижаться.
Лишь однажды он спросил меня, когда мы ехали вечером с работы:
— У тебя кто-то есть?
— Нет никого — покачал я головой.
— Иначе я подумал бы, что ты давно и прочно женат — сказал он со смешком. — уж очень ревностно охраняешь свою личную жизнь.
Я улыбнулся:
— Не женат, и ты это знаешь — видел мой паспорт во время подписывания договора.
— Ну, еще можно предложить наличие ревнивой девушки или парня — логично заметил он.
— Я живу со своим родственником. Дедом — ответил я, помедлив.
Он повернул ко мне голову.
— Он не разрешает тебе приводить в гости друзей?
Я помолчал, пытаясь вспомнить, когда в последний раз оперировал такими понятиями, как «друзья» и «пригласить в гости». Слишком давно.
Гай неправильно понял мое колебание.
— Если боишься своего деда, то можем пойти ко мне — предложил он.
— Ты же говорил, что романы между сотрудниками невозможны — не удержался я, уже, впрочем, зная его ответ.
— Я говорил о романе? — удивился он. — просто приглашаю тебя в гости, вот и все.
Я задумался.
Почему я так сопротивлялся его вниманию?
Сам не знаю.
Он был из тех, на кого заглядываются и женщины и мужчины. Высокий, харизматичный, прирожденный лидер.
Я даже не думал сравнивать его с Маджидом — они были в абсолютно разных весовых категориях. Маджид был интеллектуалом с острым умом и языком. Гай — я пока еще не знал, в какую категорию его занести.
Командир.
Только вот все, что напоминало об армии, отдавалось во мне сейчас болью и стыдом.
Я понял, что мы давно уже подъехали к моему дому, а я сижу и пялюсь в ветровое стекло. Хорошо хоть, что не на водителя.
Тот меня не торопил, ждал.
— Пошли лучше посидим в баре — сказал я.
— Уже прогресс — одобрительно сказал он, припарковывая машину.
Я мысленно согласился с ним. Немыслимый прогресс.
Мы не спеша дошли до нашего обычного бара, уселись за барной стойкой, заказали по пиву.
— Хотел тебе сказать, да все забывал: у меня ведь скоро день рождения — сообщил Гай, отсалютовав мне стаканом и отпил из него.
— Поздравляю — ответил я, гадая, зачем он мне это сообщает.
— Приглашаю всех друзей с работы и ещё будет пара моих родственников. Ты тоже приглашен, разумеется.
— Я никогда не слышал, чтобы дни рождения совмещали с корпоративами — удивился я.
— Обычно нет — согласился он — но у нас грядут большие перемены, твой «любимый» шеф уходит. Это хорошая новость, но я не знаю, как на нее отреагирует большинство сотрудников.
— Поэтому решил всех отвлечь? — понимающе сказал я.
— Да. И ещё — я займу его место.
— О, мои поздравления — я был искренне рад за него. Такие, как он, всегда стремятся на самый верх.