Гай кивнул мне, и вместе с братом пошел на выход. Я дождался, пока они выйдут, потом тоже поднялся со своего места. Вести машину после пива с текилой было нельзя, и я заказал такси.
Дед только покачал головой, когда я зашёл в дом.
— Что случилось?
— Устал — коротко сказал я.
— Судя по твоему лицу, весь последний день ты разгружал вагоны. Что-то произошло?
Я потер лицо ладонями.
— Может, я уйду оттуда? — сказал я.
Дед открыл рот и разразился длинным и отборным немецким матом.
— Его брат — тот командир, что был со мной тогда в Рамалле — сказал я, терпеливо выслушав все до конца.
Наверное, впервые на моей памяти Яков не нашелся, что ответить.
Я скинул с себя провонявшую сигаретным дымом одежду, искупался, и не сказав ни слова, пошел к себе в спальню. Говорить было не о чем.
На выходных я набрал побольше переводов и буквально утопил себя в работе. Выходил из своей комнаты только чтобы поесть или выпить чая, потом возвращался к компьютеру. Дед мне не мешал.
Вечером в субботу мне позвонил Гай.
Я ответил.
— Привет — сказал он — не хочешь пойти посидеть в нашем баре?
— Через час? — предложил я, никак не комментируя слово «нашем».
— Прекрасно. Увидимся — он закончил разговор, не попрощавшись.
Я принялся готовиться к выходу, стараясь не гадать, что меня ждёт в баре. За выходные Дори мог в глазах брата сделать из меня черта с рогами, и вполне возможно, что меня ожидало увольнение — такое же быстрое, как и прием на работу. Если Зелиг-младший потребует выбирать между собой и мной… То выбор будет однозначно не в мою пользу.
Придя в бар, я с облегчением вздохнул, не увидев там Дори. Гай помахал мне рукой, и я уселся возле него.
Первая же фраза заставила меня пожалеть о том, что командира не было с нами.
— Я поговорил с Дори и выслушал его сторону. Теперь я хочу выслушать твою. Нам предстоит работать вместе, и я хочу решить этот конфликт. Рассказывай
— О чем рассказывать? — спросил я, холодея. Почему мне не пришло в голову позвонить Зелигу? Мы могли бы сверить наши версии. Я не знаю, что тот наболтал брату. Вот так и ловят шпионов и лжецов.
— Про армию, про ваши с ним разногласия. Что случилось, от начала и до конца.
— Это было почти десять лет назад, я уже мало что помню — начал я.
— Он зато все прекрасно помнит. Я думаю, что ты тоже, хотя в общих чертах. Так что давай. Рассказывай.
Я помолчал, пытаясь вспомнить, кем меня заклеймили вчера.
Лжец, манкировщик, трус.
— Нечего рассказывать — сказал я неохотно. — не хотел идти на охрану поселений, во время боевых операций предпочитал отсиживаться…
— Нет — прервал меня Гай.
— Что? — я был немного сбит с толку.
— Расскажи о том разе, когда во время срочной службы вы должны были прикрывать разведчиков.
Я растерялся. Что именно я мог рассказать? Такие операции проводились неоднократно, и я делал то, что должен был делать. Что именно Дори наболтал брату? Что я должен был рассказать?
Мне очень захотелось уйти. Все становилось слишком сложным, а мою жизнь и так нельзя было назвать простой.
— Гай — сказал я устало — я вкалывал всю субботу. Пришел сюда, чтобы посидеть с тобой и отдохнуть. Не разбираться в событиях десятилетней давности. Какая разница, что я делал в двадцать лет? Люди меняются.
— Правда? А я придерживаюсь мнения, что люди никогда не меняются. Если ты был трусом в двадцать лет — что помешает тебе быть таковым и в тридцать?
Я побарабанил пальцами по столешнице.
— Давай поговорим об этом позже. Сейчас я просто хочу развеяться. У меня в голове одни финансовые отчеты, ни о чем другом думать не могу.
К моему удивлению, Гай согласился. Это значило, что он пока не подозревал нас с братом в сговоре, а в самом деле пытался решить конфликт.
Мы поужинали и он проводил меня. Возле дома он колебался — видно было, что он хочет продолжить то, что мы тогда начали, но новая информация обо мне его отталкивала.
Я не настаивал. Не хватало ещё запутать все ещё больше. Пожал ему руку и поднялся домой.
Дед принес мне стакан с чаем, я удивлённо посмотрел на него.
— За что такое внимание?
— Подумал, что немного поддержки не повредит — ответил он.
Я поперхнулся. Он не предлагал мне чая даже когда я лежал часами в прострации после смерти Маджида.
— Все так плохо? — спросил я.
— Не выдумывай — ответил он — опять начал страдать?
— Да нет — искренне ответил я — жаль будет потерять работу, пожалуй. Но и только.
— А этого типа, который тебя провожает до дома?
— Шпионишь? — догадался я.
— Наблюдаю — ответил он лаконично.
Я пожал плечами.
— Если работу потеряю, то и с типом не о чем будет говорить.
На том наш разговор был окончен.
На следующий день я пошел на работу. Гай не позвонил, так что я поехал один. Ещё один неприятный знак.
Приехав, засел у себя и работал, пока ко мне не постучалась Нета.
— Этот Дори хочет тебя видеть — сказала она. На лице ее было написано сочувствие. Черт, не хватало только огромного плаката с надписью: ты уволен.
Я поднялся и пошел с ней к кабинету замдиректора компании.
Дори ждал меня за своим широким столом. Видно было, что он привычен и к таким кабинетам, и к своей новой должности. Он-то времени эти пять лет не терял, не то, что некоторые.
— Садись, Розенберг — сказал он.
Я сел напротив него.
Некоторое время мы молчали.
Потом он заговорил.
— Проще всего для нас обоих было бы, если бы ты просто подал заявление на увольнение. Ты согласен это сделать?
Я покачал головой.
— Я так и думал — сказал он. — поэтому мы будем думать об оставшихся опциях. У тебя есть несколько путей: ты выполняешь все мои условия и продолжаешь здесь работать, или же не выполняешь, и я путем некоторых энергозатратных действий тебя отсюда выживаю.
— Какие условия? — спросил я.
— Никаких контактов вне работы с моим братом. Разговоры — только на рабочие темы.
— Что еще? — спросил я.
— Сидишь тише воды ниже травы, работаешь, ни о чем лишнем ни с кем не болтаешь.
— А ты сам? — сказал я — в субботу Гай пытался узнать от меня о каком-то происшествии во время службы, о котором ты ему рассказал. Я даже не мог понять, что мне говорить. Что ты ему рассказал? Я не против того, что ты повесил на меня ярлык труса и идиота, но хотя бы не забывай сверять со мной версии.
— Я не рассказывал ему ни о чем — сказал Дори. — мы вообще в субботу не общались. Плохо. Значит, он что-то всё-таки подозревает. Расскажи мне потом в подробностях, что он спрашивал. Что ты ему сказал?
— Ничего, смог как-то спрыгнуть с крючка. В этот раз.
Мы помолчали. Было ясно, что Гай будет продолжать, пока не докопаешься до правды.
— Может, уволишься? — предложил мне Дори почти дружеским голосом.
— По какой причине?
— Взаимной неприязни с зам директора.
— Ты уверен, что он тогда оставит меня в покое?
Дори секунду прикидывал.
— Наверное, уже нет — сказал он — я вижу, что он сильно запал. И своего брата знаю — пока не получит, чего хочет, вцепится, как бульдог и будет держать на измор.
— Между прочим — сказал я с горечью — в баре я собирался раскрутить его на…
— Не хочу знать — ответил он резко.
Я пожал плечами.
— Во всяком случае, тогда был шанс, что он потерял бы интерес.
— Я не хочу, чтобы ты… — он скрипнул зубами.
Да уж, подумал я. А кто хотел бы.