Он отрывисто застонал мне в рот, содрогаясь и судорожно толкаясь мне в кулак, и замер, тяжело дыша, когда горячее семя выстрелило на мой живот.
Я понял, что теперь моя очередь, и прибавил темп, больше не сдерживаясь, пока наконец и меня не накрыло жаром сладостного оргазма.
Мы лежали плечом к плечу, утренний ветерок холодил мою разгоряченную, ещё влажную от пота кожу. Я повернул голову, посмотрел на Гая.
Он лежал с закрытыми глазами, но почувствовал мое движение, расслабленно поднял руку и уронил мне на грудь.
— Иди сюда — сказал он сонно.
— Ты что, спать собрался? — спросил я.
— После такого траха и бессонной ночи — да! — выдохнул он.
Я решил не мешать ему, закрыл глаза и как-то сам задремал.
Проснулись мы, когда солнце уже было совсем высоко и тень почти наполовину сползла с коврика.
Мы перекусили, выпили воды и вина, и поднялись на ноги, чтобы продолжать поездку.
Я с сочувствием посмотрел на Гая — каково ему сейчас будет садиться на велосипед?
Он заметил мой взгляд, усмехнулся.
— Все в порядке, жить можно.
Я кивнул, хотел было сесть на свой велик, но он притянул меня к себе, и не спеша поцеловал.
— Продолжим завтра? — сказал он.
— После работы? — уточнил я.
— Хочешь прямо на рабочем месте? — приподнял он бровь.
Я рассмеялся.
— Я ещё не настолько сроднился со своим рабочим местом.
Он нехотя отпустил меня
— Поехали домой. Жаль, что к тебе нельзя подняться. Я бы познакомился с твоим дедом. Кстати, почему ты с ним живёшь?
— Он не хочет в дом престарелых, а одному в его возрасте жить небезопасно — ложь далась мне легко. Кроме того, это было всего лишь полуправдой.
— Ясно. А твои родители?
— Они ультраортодоксы, а он — атеист.
Гай присвистнул.
— Теперь понятно. Ладно, поехали, пока совсем жарко не стало.
Мы сели на велосипеды и двинулись в обратный путь.
Ехали мы куда медленнее, чем утром — я видел, что Гаю всё-таки трудно приходится, и не гнал.
К его дому мы подъехали уже далеко после полудня.
Он с видимым трудом слез с велосипеда, загнал его в небольшой чулан под домом, запер его на замок и обернулся ко мне.
— Зайдешь?
— У тебя кто-то есть сейчас? — спросил я.
— Нет, конечно. Я живу один — ответил он.
Я кивнул. Не хотелось бросать его одного, на случай, если требовалась помощь.
Мы зашли в просторную квартиру, построенную в стиле, который вошёл в моду в последние несколько лет.
Огромная гостиная со светлой мебелью из натурального дерева, залитая солнцем. Раздвижная дверь вела на длинный открытый балкон. В глубине квартиры виднелись двери в ещё четыре или пять комнат.
Гай прошел в ванную, и закрыл за собой дверь.
Я прислушивался, пытаясь понять, нужна ли моя помощь.
За дверью было тихо, только слышался звук льющейся воды, и я начал нервничать.
В ту секунду, когда я собрался зайти к нему, он наконец вышел, мокрый после душа.
— Все нормально — улыбнулся мне, но вид его был очень уставшим.
— Может ты приляжешь? — спросил я с беспокойством.
— Пожалуй — согласился он — а ты иди умойся с дороги, полотенца и чистая одежда уже там.
Я быстро искупался и вышел посмотреть, как он устроился. В гостиной его не было, и пройдя в спальню, я увидел его в постели. Он так и не дождался меня — заснул.
Я не хотел задерживаться у него слишком долго, поэтому переоделся в свою пыльную и потную одежду и тихонько вышел из дома.
Дома дед сразу же увидел мои влажные после душа волосы.
— Как прогулялся? — спросил он невозмутимо.
— Нормально — ответил я, не зная, что ещё сказать. — С тобой хотят познакомиться.
Он пожал плечами.
— А ты?
— Пока ещё рано — ответил я, помешкав секунду.
— Что же, когда будешь готов, дай мне знать — усмехнулся он.
Я подумал, что с недавних пор все наши разговоры ведутся на немецком. Ещё пять лет назад я напрочь отказывался отвечать ему на его языке, но в последнее время почти перестал воспринимать его как оберштурмфюрера Нитшке, и он снова стал для меня дедом Яковом, которого я знал с детства.
— Перестань витать в облаках — прокаркал дед — иди поешь, если только не решил сегодня морить себя голодом, как твой отец.
— Иду — отозвался я.
Судный день закончился. Мы все всё ещё были живы — и мой дед-нацист, и я. Завтра начинался новый рабочий день.
========== Глава 8 ==========
Глава 8
На следующий день, придя на работу, я прошел сразу же в свой кабинет, который делил с ещё одной коллегой, Иланой. Мне не хотелось слушать обычные после Судного дня разговоры о том, как героически все присутствующие сносили лишения, на сутки отлученые от еды, воды и интернета.
Илана кивнула мне и вернулась к работе. Мне нравилось ее соседство — не напряжённое и достаточно тихое. С ней можно было за весь день не сказать и слова, и она не считала это чем-то зазорным. Прекрасная женщина.
К полудню я закончил работать над презентацией и вышел из кабинета, чтобы пойти купить себе что-нибудь на обед.
Увидел Гая, выходящего из своей комнаты, он улыбнулся мне и кивнул. Я поздоровался в ответ, но не подошёл — мимо как раз прошел Дори, который очень внимательно посмотрел на нас обоих. Чертов Цербер. Иногда он напоминал мне дракона, охраняющего честь принцессы — точнее, своего брата.
Я вышел на улицу, купил свои обычные сэндвич с колой, поел и вернулся за компьютер, добивать проект.
К трем часам была назначена встреча, на которой должны были присутствовать почти все управляющие компанией, включая директоров и замдиректоров нашего и всех других филиалов. Презентация, над которой я работал уже почти три недели, шла третьим номером программы.
Перед самой встречей меня подловил Гай, и тихо прошептал:
— Главное, не волнуйся. Все будет хорошо.
Я недоуменно посмотрел на него, а потом вспомнил, что по его мнению, я страдал крайней степенью боязни публичных выступлений. Вот уж чего у меня никогда не было.
— Все нормально — улыбнулся я — я постараюсь не нервничать.
Он похлопал меня по спине, и я заслужил ещё один обжигающий взгляд от Дори, который как раз заходил в комнату заседаний.
Презентация прошла успешно, я рассказал все, что от меня ожидалось, ответил на все вопросы и уселся на свое место. Нир улыбнулся мне с другого конца стола — он был доволен своим протеже.
Когда все уже расходились, подошел Гай и не глядя на меня, сказал:
— Зайди ко мне в кабинет после работы.
— Хорошо — ответил я. Голос у него был абсолютно нейтральным, но это уже было нехорошим знаком: по идее, он должен был поздравить меня с удачным выступлением. Вместо этого меня, скорее всего, ждали новые вопросы и дознания. Я пожал плечами. Не мог же я, только чтобы отвести от себя подозрения, специально заикаться и нервничать.
В семь часов я постучался к нему в дверь, и, услышав: «Входите», зашёл.
— А, Миха — сказал он — проходи, садись.
Я сел напротив него.
— Не хочешь мне ничего рассказать? — спросил он небрежно.
— О чем именно? — спросил я.
Он посмотрел на меня молча несколько секунд.