Но передо мной сидел сейчас не тот, кто сжимал меня в объятиях тем ранним утром. Дори снова был самим собой — и представить что-то подобное с ним было немыслимо.
Он поднялся со стула, не притронувшись к своей чашке.
Я проводил его к двери, и он протянул мне руку для прощания.
Я пожал ее, почувствовав, как даже это короткое прикосновение отзывается во мне отголоском того, что было в то утро.
Он посмотрел мне в глаза.
— Розенберг — тихо сказал он.
— Что?
— Пошло оно все к черту.
— Что? — я не понял. А потом, когда он резко прижал меня к себе, и его отчаянный поцелуй словно выбил из меня дух, уже не хотел ничего понимать.
Мы пришли в себя, когда в двери послышался скрип ключа Якова.
Отскочили друг от друга.
Дед вошёл в квартиру, бросил на нас короткий взгляд, и ничего не сказал, пройдя сразу к себе в комнату.
— Мне пора — сказал Дори.
— Увидимся завтра — ответил я.
Закрыл за ним дверь, и сразу же заперся у себя в комнате, зная, что Яков не зайдет ко мне без разрешения. Мне совсем не хотелось сейчас от него слышать о том, какой я болван. Я знал это и без него.
****
Июнь прошел незаметно, и в один прекрасный день я понял, что работаю в компании уже целый год. Год, за который прошло куда больше событий, чем за все пять прошлых лет, вместе взятых.
Компания росла, и в начале июля присоединила к себе небольшую инвестиционную фирму. Из-за слияния работы для всех сразу же прибавилось, и я порой засиживался за компьютером до позднего вечера.
Гай, внимательно следивший за всем, что касалось меня и его брата, видимо сделал какие-то выводы, но — увы, в свою пользу. Потому что в скором времени перешёл к решительным действиям.
Я этого не ожидал — поэтому, когда через пару недель дед постучался ко мне в комнату со словами «к тебе пришли», подумал, что это опять Дори, хотя с того дня он ни разу не приходил ко мне домой. Ожидая увидеть его, я вышел в гостиную, но вместо него в любимом дедовском кресле сидел Гай.
— Извини, что без звонка — сказал он, поднимаясь мне навстречу.
— Что-то случилось? — спросил я, внутренне подбираясь. После того новогоднего корпоратива я больше не мог смотреть на него иначе, как на потенциально опасного противника.
— Нет, просто подумал, что мы с тобой так и не поговорили после того… вечера.
— Что же, давай поговорим — я был не из тех, кто в подобных случаях затыкает себе уши, и всегда был готов выслушать вторую сторону. Даже если знал, что не услышу ни слова правды.
Он уселся обратно в кресло. Я предпочел остаться стоять.
— Ты помнишь, как мы расстались за несколько недель до этого? — спросил он — ты ушел, но мои-то чувства к тебе никуда не делись. Я честно старался оставить тебя в покое. Но… не мог. Мне необходимо было узнать, что же случилось там тогда, что сделало из тебя того, кем ты стал.
— Узнал? — спросил я.
— Да. Теперь мне известно уже все. И про Маджида Альхади тоже.
Я сжал челюсти, через силу заставив себя не начать оправдываться.
— И зачем пришел? — сказал я сквозь зубы.
— Хочу, чтобы ты понял: я не собираюсь ничего делать, чтобы тебе навредить. То, что я узнал, дальше меня не пойдет.
— Рад слышать — ответил я.
— Я не собираюсь тебя ни шантажировать, ни угрожать тебе — продолжил Гай, и я опять напрягся — просто прошу, чтобы ты общался со мной, как и раньше.
— А если я откажусь? Пойдешь доносить на меня? — спросил я с горечью.
Он посмотрел на меня, как на идиота.
— Нет, конечно. Миха, перестань считать меня каким-то злодеем. Я люблю тебя, дурак. До сих пор люблю. Я просто хочу, чтобы ты перестал бы смотреть на меня волком.
Я очень медленно вдохнул и выдохнул.
-Посмотрим — ответил, и подумал, что скорее всего сейчас подаю ему ложную надежду на продолжение отношений.
При любом другом раскладе, стратегия Гая рано или поздно подействовала бы. Но он не учел одного — что происходило после того, как я выходил с работы.
Тогда наступала другая жизнь и другая реальность. Она начиналась поздним вечером на пороге дома Дори, и заканчивалась утром, когда я выходил из его дома в шесть утра, чтобы успеть доехать до дома, переодеться и побриться.
В те несколько ночных часов я заставлял себя забыть, что человек, который молча открывает мне дверь, который покрывает меня ненасытными поцелуями в темноте маленькой спальни, чье тело сплетается с моим, овладевая мной, так, как я не позволял никому до него — что это Дори, мой бывший командир, которого при дневном свете я не смог бы даже тронуть за плечо.
Мы отдавались друг другу полностью. Нам нечего было скрывать — слишком много мы знали друг о друге. Это знание выстраивало между нами глухую стену при свете дня, когда мы едва были способны смотреть друг на друга — слишком много тяжёлых воспоминаний нас объединяло: потери друзей, убийства врагов, сделки с совестью. Но ночью именно это знание убирало между нами все преграды, потому что мы знали друг друга лучше, чем кто-либо другой в этом мире.
Дед знал, куда я ухожу почти каждую ночь, и молчал.
Однажды только сказал, глядя, как я готовлюсь к выходу:
— Я могу понять, хоть и легче мне от этого не становится.
— О чем ты? — спросил я, надевая кроссовки.
— О твоих ночевках со своим командиром.
— Он мне больше не командир.
— Как скажешь. Вы — два сапога пара. Почему-то мне кажется, что ты очень много мне недосказывал о своей военной службе. Но с таким беспринципным ублюдком, как он — я понимаю, почему.
— Если понимаешь — то молчи — ответил я тихо.
Дед некоторое время смотрел на меня своими холодными глазами.
— И кто из нас после этого военный преступник? — спросил он наконец. Не дождался моего ответа, и ушел к себе.
****
На следующий утро после визита Гая ко мне я стоял возле кофемашины на кухне и ждал, пока она выдаст мой утренний двойной эспрессо.
Как и всегда после ночи не дома, я отчаянно не выспался, и понимал, что хотя бы сегодня вечером мне следует остаться дома, чтобы немного отдохнуть.
— Привет — голос Дори застал меня врасплох. Он тоже был невыспавшимся, хоть и встал на целый час позже меня.
— Привет — ответил я, освобождая ему место возле кофейного аппарата.
— Сегодня в десять утра будет встреча с инвесторами по поводу прогноза на третий квартал, ты успеешь подготовить финансовые данные? — спросил он меня.
— Успею — сказал я устало.
— Посмотри на меня — вполголоса сказал он.
Я нехотя посмотрел в его синие глаза.
— Сегодня постарайся лечь пораньше.
— И ты — ответил я.
Он не успел ответить — на кухню заглянул Гай.
— Доброе утро — поздоровался он отвратительно бодрым голосом. Вот кто вчера точно выспался, подумал я с завистью.
— Доброе — ответил ему брат.
— Ты хреново выглядишь — заметил ему Гай.
— Спасибо — ответил тот, от усталости у него не было сил даже на сарказм.
Гай посмотрел на меня.
— Ты тоже выглядишь не ахти как — сказал он.
— Вчера сидел над отчётом до двух часов ночи — соврал я. Я на самом деле работал до глубокой ночи, но только за день до этого, чтобы освободить себе вчерашний вечер. Гаю об этом знать было необязательно.
— И как, все готово?
— Готово.
— Прекрасно! — воскликнул он, и я с трудом сдержался, чтобы не поморщиться — от недосыпа ныла голова.
— Пошли в мой кабинет, введешь меня в курс дела перед встречей — велел Гай.