Дори пошел открывать, а я сидел за столом и нервничал.
Зайдя в гостиную и увидев меня, Гай прищурился.
— Давненько не виделись, Миха.
Я пожал плечами. Сказать мне было нечего.
— Ты разве не за этим пришел? — спросил его Дори — только не притворяйся, что собирался спросить что-то по работе. Ты предполагал, что он будет здесь, и решил это проверить.
— Потому что ваши переглядывания на кухне не заметил бы только слепой — зло ответил Гай — ясное дело, что после двух недель за границей ты вряд ли ждал бы до завтрашнего дня.
— Замечательно, Шерлок — усмехнулся Дори — и что теперь?
Гай посмотрел на меня.
— Миха, ты слышал когда-нибудь китайскую пословицу про реку и труп врага?
Я кивнул.
— Я верю, что твое увлечение моим братом — это, хоть и странное, но кратковременное явление. И я готов ждать.
Я старался не смотреть в сторону Дори. И понимал, что Гай был прав: каждая наша встреча могла оказаться последней. Рано или поздно весь совместный «багаж», который мы скопили за столько лет, даст о себе знать, и мы просто пошлем друг друга к черту. Скорее всего, тот тоже это прекрасно осознавал, потому что молчал.
На некоторое время в комнате наступила полная тишина.
Гай покрутил головой, оглядывая комнату.
— О, Лафройг! — обрадовался он — кто-нибудь хочет открыть продегустировать?
— Возьми себе — хором сказали мы с Дори.
— Серьезно? — удивился Гай — такой прекрасный виски. Обожаю его вкус.
— Зачем ты его купил? — спросил я у Дори.
Тот усмехнулся.
— Хотел напомнить, что все может быть и хуже.
Гай перевел взгляд с брата на меня, хотел что-то сказать, но промолчал.
— Серьезно, возьми его — сказал я ему — я точно не буду это пить.
— Лучше пусть стоит здесь — сказал Гай каким-то чужим голосом — судя по всему, это предназначено не мне, и не для питья.
Потом поднялся со своего места.
— Увидимся в воскресенье — сухо бросил он.
Дори пошел провожать брата, я остался в своем кресле.
Вернувшись в гостиную, Дори налил себе в стакан колы и присел на стол.
— Как прошла поездка? — спохватился я.
Какое-то время мы разговаривали про его командировку, потом он посмотрел на часы.
— Сегодня остаешься?
Я облизнул разом пересохшие губы.
— Да.
Он молча ждал, когда я встану и подойду к нему сам. Взял меня за руку — знал, что этого я сам уже не сделаю.
Шагнул, оказываясь вплотную ко мне, посмотрел прямо в глаза. Я отвёл взгляд.
— Думаешь о том, что сказал Гай? — спросил он.
— Нет. А ты?
Он не ответил. Провел ладонью по моему затылку, склоняясь ко мне, и наконец я почувствовал жесткость его губ на своих губах. Раскрыл рот, принимая его язык, схватил его за майку, прижимая покрепче к себе.
— Пошли в спальню — шепнул он, на секунду отстранившись.
— Открой глаза, Розенберг — выдохнул он, войдя в меня.
Я повиновался и встретился взглядом с его синими глазами.
— Если ты боишься, что я отдам тебя Гаю, то очень ошибаешься — наклонившись, прошептал он мне на ухо.
Я замер.
— Я боюсь не этого.
— А чего? — спросил он.
— Что мы доиграемся — ответил я через силу.
Он тихо рассмеялся и толкнулся в меня.
— Тебе-то чего бояться? Ты освобождён от призывов.
Я закусил губу, чтобы не застонать.
— Без тебя я уже давно не лезу на рожон — ответил он наконец — когда ты ушел, в отряде не осталось никого, кто в случае чего пошел бы закапывать со мной труп.
— Я не… — хотел возразить я.
— Я фигурально выражаюсь — он вновь резко вошёл в меня, и довольно улыбнулся, когда я вскрикнул.
Я почувствовал, как его рука водит по моему члену, и подался вперёд, обнимая его за шею и привлекая к себе. Поцелуй был долгим, и мы никак не могли оторваться друг от друга, вновь и вновь встречаясь губами и языками.
Его проникновения становились все глубже, а ладонь вокруг моего члена была влажной от пота и смазки, но он не спешил.
— Не закрывай глаза — приказал он.
— Тебе так сильно хочется, чтобы я на тебя таращился?
— Да.
— Почему?.. Ааахх! — я изогнулся, когда он поменял позу и угол, и понял, что несусь на всех парах к концовке.
— Не так быстро — прошептал он, сразу же замедляясь.
— Черт… не останавливайся! — больше всего мне хотелось двинуть ему сейчас кулаком в челюсть.
— Куда ты торопишься? — сказал он — да, я хочу, чтобы ты смотрел на меня. Знаешь почему?
— Н-нет… — я едва осознавал, что он говорил. Он лишь слегка увеличил темп, и это снова бросило меня почти на самую грань.
— Потому — он говорил сквозь зубы — что я могу смотреть в твои глаза — его движения стали ещё быстрее и резче — и говорить себе: блядь, я трахаю Миху Розенберга, черт бы его подрал! — сказав это, он застонал и впился в мой рот поцелуем, его язык грубо проник сквозь мои губы, и он уже не пытался продлить мгновение, как и я, просто давая себе быть поглощенным почти невыносимым наслаждением, пока разрядка не скрутила нас обоих, и не оставила опустошенных в объятиях друг друга.
****
Утром мне не надо было вставать в шесть утра, и мы в кои-то веки выспались, проснувшись лишь к девяти часам.
— Оставайся на всю субботу — предложил Дори, когда мы окончательно проснулись.
Это звучало слишком заманчиво, чтобы я мог бы отказать. Хотелось остаться в постели, и может при свете дня секс с ним был бы таким же жарким, что и ночью?
— Мне нужно будет заехать в супермаркет — наконец, сказал я — дед просил купить продукты для дома. Но после этого можно будет встретиться.
— Твой дед обо мне не особо высокого мнения, правда? — спросил он.
— Считает тебя беспринципным ублюдком — усмехнулся я.
— Значит, ему должен понравиться Гай — задумчиво сказал Дори.
— Его он называет квадратным ограниченным болваном.
— Он хорошо разбирается в людях — заметил Зелиг. Потянулся ко мне, подминая под себя.
— Еще пять минут — пробормотал он мне в шею, рукой уже пробираясь под одеяло, чтобы нащупать мой стояк.
Разумеется, это заняло куда дольше, чем пять минут. Но это все равно немного примирило нас обоих с необходимостью подниматься и начать заниматься обычными пятничными побегушками.
Я закупился довольно быстро, и поехал домой, где меня уже ждал у пустого холодильника Курт.
— Миха — сказал он, когда я закидывал покупки в холодильник и на полки кухонного шкафа — вчера вечером сюда приходил твой болван.
— Гай? — уточнил я.
— Он самый.
— Что он от тебя хотел? — спросил я, как во мне зашевелилось глухое раздражение.
— Почему ты думаешь, что он хотел что-то от меня? — с интересом спросил дед.
— Потому что он знал, что я не буду вечером дома — видел меня до этого у своего брата — ответил я.
Дед уселся на свой любимый кухонный стул у стены, сложил руки на груди.
— Он под большим секретом рассказал мне некую историю шестилетней давности — сказал он — упирая на то, что именно его брат был в ней главным преступным элементом, а мой внук — невинной овечкой, которую надо немедленно спасать.
Я не знал, смеяться мне или плакать.
— Что же мне делать? — сказал я — если завтра он пойдет и расскажет это отцу… — представив себе это, я побледнел. Отец уж точно не будет держать это при себе. Если узнает он — то мы с Дори точно сядем.
Я посмотрел на деда. Лицо его было очень сосредоточенным.
— Я поговорил с ним. Спросил, не понимает ли он, что его откровения рано или поздно приведут вас с его братом в тюрьму.