— А он?
— Он сказал, что рассказал об этом только мне, и дальше меня идти не собирается. Но я так не думаю, Миха.
— И я — прошептал я.
— В мое время, я просто задавил бы его потихоньку в каком-нибудь безлюдном переулке — сказал дед очень спокойным голосом.
Я промолчал.
— Так что решайте со своим ублюдком, что делать дальше — заключил Яков.
— Спасибо, что сказал — сказал я — я поеду к нему сейчас. Мы будем думать.
Дори, не произнес ни слова, пока я пересказывал ему всю историю.
Потом сказал:
— Твой дед прав. Если можно было бы его задавить, я бы так и сделал.
— Нет — жестко сказал я.
— Завтра он расскажет твоему отцу, послезавтра — родителям Альхади.
Я представил лицо Джеймса, если он узнает о том, кто убил его сына, и подумал, что и сам сейчас застрелил бы Гая, если бы мог.
— Вставай, мы едем к нему — перебил мои мысли Зелиг.
По дороге к брату Дори набрал его номер на телефоне.
— Я буду у тебя через минуту. Открой ворота стоянки — отрывисто бросил он в трубку.
Гай открыл нам дверь, не особо удивленный. Мы прошли в знакомую мне гостиную, как всегда выглядевшую, как фотография из журнала о дизайне интерьеров.
— Рад видеть тебя, Миха — сказал Гай — чего не могу сказать о своем брате.
— Дед Розенберга уже рассказал ему, как хорошо ты держишь язык за зубами — сказал Дори ядовито.
— Я рассказал ему, потому что прекрасно понимал, что он уже все знает — парировал Гай.
— А кто ещё, по-твоему, знает? — спросил я, еле сдерживаясь.
Гай перевел взгляд на меня.
— Я уже сказал, что не собираюсь причинить тебе вреда.
— Зачем ты пошел к моему деду? — спросил я
— Хотел, чтобы он понял, с каким человеком ты спишь — ответил тот.
— Он знает — сказал я — ничего нового ты ему не открыл.
— А ты сам знаешь? — спросил меня с горечью Гай — посмотри на него и на себя. Он же классический социопат. Он тебя использовал, заставлял молчать столько лет о том, что там случилось. Тебе не надоело ещё его покрывать?
Я открыл рот и точно так же закрыл.
Перевел взгляд на Дори. Тот казался растерянным не меньше меня.
— Гай — сказал я мягко — что произошло в тот день, по твоей версии?
— Ты знаешь это не хуже, чем я — ответил он устало — вы вломились в дом, чтобы отомстить за Томера. Увидели двоих, спускающихся с верхнего этажа. Дори застрелил обоих, не ожидая, что второй будет обычным парнем из богатенький иерусалимской семьи. А потом убедил тебя, единственного свидетеля…
— Не так — прервал его я.
— Миха — тихо сказал Дори.
— Если бы это было так — сказал я — все было бы куда легче и проще.
Гай ждал.
— Стрелял я — сказал я через силу — Альхади был моим парнем. Я убил его случайно, не зная, что он будет там. Твой брат… Он, а не я, покрывал это убийство все эти годы.
В комнате наступила мертвая тишина.
Гай смотрел на меня, не отрываясь.
— Это правда? — наконец сказал он.
— Да — обречено сказал я. Подумал, что своими руками подписал себе приговор. У Гая есть полное признание моей вины — и теперь ему больше ничего не надо доказывать. Мой дед прав — я болван.
Гай закрыл руками лицо.
— Выметайтесь — сказал он наконец — скорее, чтобы я вас больше не видел.
— Гай — начал Дори.
— Если беспокоишься за своего ненаглядного Миху, можешь быть спокоен — я не буду никому ничего говорить. Если бы я знал все это раньше, то уж точно не пошел бы к его деду. И уж точно не пытался бы возобновить наши отношения. Катитесь ко всем чертям. На работу можете приходить, я не собираюсь вас увольнять, переведу вас обоих в ближайшие пару недель в другой филиал — не хочу больше видеть ваши лица.
Я посмотрел на Дори.
— Пошли — одними губами сказал он. Я кивнул.
Мы вышли, не прощаясь.
В машине я посмотрел на Зелига.
— Теперь он уверен, что мы оба — психопаты.
— Социопаты — поправил он меня.
Я пожал плечами. Час от часу не легче.
— Думаешь, он на самом деле оставит нас в покое? — спросил я.
— Теперь практически уверен, что да. Тебе он объявит тотальный бойкот со своей стороны, так что, если ты все же надеялся на какое-то продолжение, можешь об этом забыть.
Я искоса посмотрел на Дори. Впервые за последние несколько недель он выглядел расслабленным и довольным.
— Я рад, что ты рад — ответил я ему кротко.
В ответ он рассмеялся и хлопнул меня по плечу.
— Хватит страдать, Розенберг. Поехали ко мне, устроим незабываемый уикенд у меня дома.
Я постарался скрыть улыбку, услышав от него любимое напутствие моего деда.
Вспомнил то, что мне сказал однажды Курт:
«В этом мире должен быть хоть один человек, который будет знать, кто ты есть на самом деле.»
Теперь таких людей в моей жизни было двое.
Конец первой части
========== Часть 2, Глава 12 ==========
Гай сдержал свое обещание: в самом начале недели мы с Дори получили официальные уведомления, что компания в течение двух недель переводит нас в филиал в Рамат-Гане. Хотя для Дори это было своего рода наказанием — мы, по сути, были сосланы и из главного офиса компании, и из «Государства Тель-Авив», для меня это являлось идеальным выходом из патовой ситуации — с глаз долой, из сердца вон. И к тому же я продолжал работать по специальности, что было для меня немаловажным фактом.
Сам директор на меня с тех пор даже не взглянул, как, впрочем, и на своего брата. Нас обоих это более чем устраивало — пристальный интерес Гая в течение последнего года меня изрядно утомил.
Родители, узнав о моём переводе, недоумевали.
— В чём ты так проштрафился? — спросил меня с упрёком отец, едва услышав новость по телефону.
— Ни в чём. Это было моим решением, — соврал я. Сначала хотел схулиганить и сказать, что мой начальник ссылает меня из-за моего отказа вступать с ним в нерабочие отношения, но понял, что слишком дорого за это заплачу: отец наверняка перевернёт горы, чтобы покарать не в меру похотливого директора, а Гай в таком случае мог бы и не смолчать.
Отец мне не очень поверил, но и с дальнейшими расспросами не лез.
Из нынешней моей квартиры ездить на новую работу стало совсем неудобно. Зато Дори жил по пути, и через некоторое время я обнаружил, что вместо того, чтобы возвращаться после работы домой, еду к нему, предварительно запасшись одеждой на пару дней вперёд, а дома появляюсь лишь набегами.
Через три недели такой жизни дед спросил меня, не хотел бы я разъехаться.
— У моих квартирантов скоро заканчивается договор на съём, и я могу вернуться к себе.
— Зачем?
— Такими темпами ты скоро прочно поселишься у своего «бесславного ублюдка», а одному мне эта квартира велика.
Я подумал и попросил деда не торопиться. Сам я никуда переселяться не спешил, и Дори тоже. В отличие от обычных пар, мы не собирались жениться, заводить детей и брать ипотеку, да и нынешняя частота встреч с ним меня вполне устраивала. Но и оставлять деда одного так, как сейчас, я не мог.
Надо было что-то решать, но пока я не был уверен ни в чём — так как твёрдо помнил слова Гая и соглашался с ними — никто не гарантировал, что через пару месяцев мы с Дори всё ещё будем вместе.
На новой работе мне нравилось больше, чем в прежнем офисе. Людей было меньше, атмосфера — теплее и спокойнее, а ещё мне дали персональный кабинет, без соседей. Это было непривычно, поначалу неудобно — мне приходилось то и дело выходить или звонить, чтобы поговорить со своими коллегами из того же отдела — но, когда я привык, мне скорее понравилось. Работы здесь было, как ни странно, куда больше, чем в главном офисе, но она была интереснее.