Он посмотрел на меня, словно не верил своим ушам.
— Ты же не хотел этого.
— Сейчас хочу, — соврал я.
— Не верю.
Я пожал плечами.
— Что ж, тогда проехали.
Он задумчиво провёл пальцем по губам. Наверное, пожалел, что слишком сильно надавил. Видно было, как ему хотелось, чтобы я вернулся.
— Слушай, если хочешь, я устрою тебе встречу с нашим комбатом и связным. Поговори с ними. За шесть лет в батальоне много чего изменилось. Может, тебе понравится?
— Может быть, — покладисто ответил я.
— Про тебя спрашивали, — вспомнил он.
— Кто? — поинтересовался я.
— Зоар из второго взвода. Помнишь его?
Я помнил. Помнил очень хорошо.
Потому что с Зоаром я испытал первый поцелуй с парнем, первую взаимную дрочку, и ещё несколько «первых» опытов, хоть мы так и не добрались с ним до главного. Как раз тогда я расстался со своей первой девушкой, родители объявили, что переезжают в Бней Брак, и в голове у меня была полная каша.
Дори слегка наклонился ко мне, всматриваясь в мое лицо.
— Вижу, что вспомнил, — сказал он негромко.
Я даже не пытался что-то скрыть. Всё и так было понятно. Хотя бы потому, что это Зелиг застукал нас за поцелуями во время охраны базы и влепил каждому месяц невыезда. При этом позаботился о том, чтобы в расписании дежурств мы бы ни разу за этот месяц не пересеклись.
— Ревнуешь? — констатировал я явный факт.
— Если мог бы — выгнал бы его из батальона, — честно ответил он, и мы рассмеялись.
— Ну так что? — вернулся он к основной теме.
— Я поговорю с взводным, дай мне его телефон.
— Её, — поправил меня Дори, — поговори с ней в воскресенье, а я прозондирую почву с комбатом.
— Договорились, — теперь, когда решение было принято, я уже не жалел. Слишком поздно.
Дори снова потёр покрасневшие глаза, и я спохватился.
— Я поеду сегодня домой, а ты отдыхай, — сказал я, поднимаясь с кресла.
Он перехватил мою руку.
— Куда? Я с тобой ещё не закончил.
— Ты в состоянии сейчас хоть пальцем пошевелить? — хмыкнул я.
— Я не видел тебя всю неделю. Я в состоянии на что угодно, лишь бы уже трахнуть тебя, — выдохнул он мне на ухо.
В дальнейших уговорах я не нуждался и скоро уже плавился под его жаркими поцелуями. Сегодня ему было не до нежностей — он вошёл в меня практически сразу же, и я крепко сжал зубы, чтобы не показать боли — мне тоже не хотелось обычных ласк этим вечером. Хотелось чувствовать боль, и так же причинять её и ему. Повинуясь импульсу, я слегка сжал ему горло рукой, так, что его кадык уперся в мою ладонь и дёрнулся под ней, когда он сглотнул. Но он не отнял от себя мою руку, даже когда я сжал пальцы ещё сильнее. Только его движения во мне стали резче, а дыхание — тяжелее.
— Ещё — прошептал я, подаваясь ему навстречу.
Он закусил губу, на секунду остановившись, словно собираясь с духом. Я на пробу сжал пальцы ещё сильнее — он не остановил меня и сейчас. Вместо этого в его взгляде полыхнул огонь, какого я раньше не видел. Похоть, голод, тоска — это ошеломило меня, и я отвёл глаза, чтобы не видеть его слабости.
Он сдавленно зарычал, и то, что последовало за этим, иначе как «еблей», назвать было невозможно. Раз за разом он яростно врывался в меня, что-то шипя сквозь зубы, его рука двигалась на моем члене с бешеной скоростью, и я, разумеется, не мог долго продержаться в таком темпе. Рука моя всё ещё была на его глотке, и я не отпускал его, даже чувствуя, как изливаюсь ему на пальцы, а потом и он догнал меня — вжимаясь кадыком в мою ладонь, издавая сдавленные полувсхлипы-полустоны, и потом замерев, чтобы хоть немного перевести дыхание.
После того, что произошло, разговаривать нам не хотелось. Я понял, что за эти пять дней случилось что-то, чего он мне не расскажет никогда. Закрыл глаза, стараясь не обращать внимания на горячую боль в заднице, слушал его дыхание и знал, что он тоже не спит.
С той ночи всё пошло под откос.
*
Каким-то образом Зелиг смог выкроить время для разговора с армейскими чинами, связная описала мне весь процесс восстановления в резерве, и я, скрепя сердце, принялся за дело.
Дед, узнав о моём решении, когда я приехал домой после особо тяжёлого рабочего дня, вздохнул.
— Какого чёрта, Миха? Зачем тебе эта армия?
— С каких пор ты стал таким пацифистом? — попытался я свести всё к шутке.
— Каким, к чёрту, пацифистом? Я не хочу, чтобы он снова тебя впутывал в свои выходки.
— С чего ты взял, что он вообще что-то подобное сделает?
Дед взял с вазы на столе большое зелёное яблоко, покрутил в руках.
— Потому что помню пару твоих историй из армии. Ты мне мало что рассказывал, да и сам тогда, судя по всему, не понимал, по какому тонкому льду вы ходили. Теперь хоть понимаешь?
Я промолчал.
— Я не думаю, что он изменился, — сказал дед, — и боюсь, что если что-то случится, то затянет и тебя.
— Я для того и возвращаюсь, чтобы он взял бы себя в руки, — ответил я.
— А какого чёрта это тебе нужно? — дед положил яблоко обратно в вазу.
— Не хочу, чтобы с ним что-то случилось.
— Думаешь, твоё присутствие там что-то изменит? Вы просто попадётесь вдвоём, — сказал с горечью Яков.
Я вздохнул.
— Я не могу пообещать, что ничего не случится. Но если я буду там — то риск будет меньше. Я буду очень осторожен, Курт. Честно.
Дед грустно покачал головой.
— Совсем ты голову потерял из-за него, Миха. Что ты там решил насчёт квартиры?
— Давай подождём ещё год? — предложил я. — Пока что я не вижу нужды в переезде.
— Как скажешь, — ответил он, — надеюсь, что доживу до тех пор.
— Ты так мечтаешь от меня избавиться? — спросил я, улыбаясь. — Даже к бесславному ублюдку готов меня сплавить?
— Хочу хоть на старости лет увидеть, что с тобой всё в порядке, — ответил он, не улыбнувшись.
Я не ответил, но сердце моё дрогнуло от жалости к нему.
*
В середине сентября начался сезон свадеб, и я был приглашён на свадьбу Неты из головной компании и ещё на одну — моего двоюродного брата.
На первую свадьбу мы с Дори пошли вдвоём. Хупа была под открытым небом, в живописном поселке где-то в часе езды к югу от Тель Авива.
Гостей было немного, всего человек сто. Столы были расставлены прямо на траве, тут и там алели ягоды на кустах боярышника, источали одуряющий аромат грядки шалфея, лимонника и перечной мяты, а невдалеке шуршала эвкалиптовая роща.
Нета и Лави радушно приветствовали нас, а потом отвлеклись на других гостей.
Я набрал себе на тарелку всяких свадебных закусок, которые подают перед основным угощением, захватил бокал с вином и отошёл в сторону, к высоким столикам у дальней стены. Больше всего мне не хотелось столкнуться с Гаем, которого Нета тоже пригласила.
По закону подлости, он оказался неподалёку и сразу же меня заметил.
Какое-то время он молча смотрел на меня, думая, подойти или нет.
Потом решился и направился в мою сторону. Я мысленно застонал, но было поздно метаться.
— Привет, — бросил он мне. — Дори тоже тут?
— Да, где-то бродит.
— Как тебе на новой работе? Нравится?
— Спасибо, всё неплохо.
— Я слышал, он увольняет людей?
— Увольняет, — ответил я, надеясь, что мои односложные ответы быстро исчерпают беседу.
Он опустил голову, потом поднял на меня глаза, и я увидел в них нешуточную боль.
— Миха, — тихо сказал он, — ты понимаешь, что разбил мне сердце?
— Я тебе ничего не обещал, — так же тихо отозвался я.
— Я не говорю об этом, — перебил он меня. — То, что ты… Неужели ты всегда был таким же, как он?