Я не ответил и предпочёл просто убраться подальше от этой парочки.
*
В воскресенье мы собрали свои вещички и выехали с тренировочной базы в место нашего назначения — лагерь вблизи скопления трёх или четырёх арабских деревень.
Здесь заканчивался турпоход и начиналось всё то, из-за чего многие, по сути, не любят сборы.
Мы опять разбили палатки, поставили раскладушки, кинули на них свои вещи и пошли на разведку. Слава богу, Зоар был не в моём отряде, и я смог немного расслабиться.
Всё было тихо, и мы вернулись в лагерь и пообедали.
До ужина можно было ничего не делать, и я расположился на стареньких шезлонгах вместе ещё с парой приятелей, газетой и чашкой неизменного чёрного кофе с кардамоном.
Кайфовал я недолго — ко мне подошёл Дори.
— Розенберг, пошли за мной, — приказал он.
Я нехотя встал со скрипучего шезлонга и двинулся за ним.
Мы добрались до какого-то пригорка, на котором росли редкие колючие кусты, спустились вниз, и наконец оказались огороженными от чужих любопытных глаз и ушей.
— Миха, — сказал Дори, и я насторожился — он редко называл меня по имени, даже когда мы были ещё вместе, — помнишь, я попросил тебя держаться подальше от Зоара?
— Помню, — ответил я.
— А ты что делаешь?
— Меня поставили к нему в пару без моего ведома.
— А что тебе мешало поменяться с кем-нибудь? — спросил он обманчиво-ласково.
— Слушай, ты боишься, что я его изнасилую? — не выдержал я. — Поверь мне, у меня этого и в мыслях не было.
— Наоборот, — ответил он с невеселой усмешкой.
— Ты ему не доверяешь? Ревнуешь? — догадался я.
Дори вздохнул.
— Понятия не имею, что стало с этим человеком. Ты можешь поверить, что он управляет успешной компанией? Я видел его в действии, когда мы как-то встретились на конференции — та ещё сволочь. И тем не менее — он смотрит на тебя и превращается в какую-то… медузу! — недоумённо сказал он.
Я закусил губу, чтобы не рассмеяться.
— Мне никогда ещё не приходилось ревновать, — нехотя добавил он, — никогда и никто рядом со мной не смотрел… на сторону.
Я не ответил. Почувствовал, как дыра в моём сердце снова начинает ныть.
Он поднял на меня взгляд. Наверное, что-то прочёл в моих глазах, потому что замолчал.
— Разбирайтесь сами со своими отношениями, — сказал я, стараясь, чтобы мой голос не дрогнул.
— Хорошо, — он сел возле меня на траву.
Я глубоко вздохнул. Теперь был мой черёд.
— Дори.
— Что? — он не смотрел на меня.
— Что ты задумал?
— Ничего, — сказал он резко.
— Я не хочу, чтобы всё было, как в прошлый раз, — я и сам скривился из-за страха в своём голосе.
— Тебе нечего бояться, — сказал он очень ровно. Значит, врал.
— Ты втягиваешь в это Паита? Он не тот человек… — начал я.
— Не лезь не в своё дело, Розенберг, — оборвал он меня.
— Зачем его?.. Играешь по-грязному, так постарайся сделать это один, — я уже не мог сдерживаться — если он задумал что-то, подобное тому…
Он зарычал.
— Хватит! Иногда, Миха, чисто играть не получается, ты не понимаешь? Нет, конечно же, не понимаешь. Я старался — поэтому и хотел, чтобы ты вернулся в резерв, был уверен, что не дам тебе повода… Верил, что в этот раз всё будет в рамках… закона. Но потом, в октябре, я… узнал кое-что.
— Поэтому ты тогда ходил такой мрачный? — спросил я.
— Если бы ты знал, — с горечью сказал он. — Вторая ливанская нам сказкой покажется.
— Но ведь операция уже подготовлена и запланирована? Что ты ещё задумал? — спросил я, чувствуя, как у меня холодеет сердце.
— Операция слишком медленная. Пока мы будем проверять дом за домом, разведывать, искать — они уже уйдут.
— И что же ты решил? — с горечью сказал я. — Забросать гранатами все дома в деревне?
— Нет! Чёрт, Миха, хватит! Хватит жить прошлым! Сколько можно! — взорвался он.
— А что тогда?
— Не твое дело, — сказал он устало.
— На колу мочало, начинай сначала, — пробормотал я.
— Паит должен мне помочь, — сказал он после недолгой паузы, — сам я не справлюсь.
— Закопать труп? — не удержался я.
Он промолчал.
— Тебе не жаль его? — спросил я. — Помнишь, в каком состоянии мы оба были тогда?
Он всё молчал.
Я сдался.
— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
Хотел встать, но он схватил меня за руку.
Я обернулся к нему, удивлённый таким обращением. И был смят, сметён и раздавлен — его отчаянным, неистовым поцелуем.
Он повалил меня на траву и сел сверху, так, что я не мог вообще пошевелиться.
— Зелиг, — прохрипел я, — отпусти…
— Заткнись, — он вторгся в мой рот, жадно лаская меня языком, и зная, как на меня это действует — мой член встал почти мгновенно и упёрся в его живот.
Я задыхался — настолько сильно было моё возбуждение. Словно в каком-то мареве, почувствовал, как он сдёргивает с меня штаны и его рот обхватывает меня, плотно и жарко. Я закусил рукав своей хаки, чтобы не начать подвывать, как кошка при случке. Забытый жар его тела причинял мне почти физическую боль — потому что я знал, что это украденное тепло, которое я урываю тайком от Зоара всего лишь на несколько минут, пусть сам Дори хотел этого не меньше, чем я.
— Оста…новись — прошептал я.
Он только ускорился, и я вцепился в его волосы, плавясь под ним и чувствуя, что долго не продержусь.
Наконец я излился прямо в него. Он не отстранился, дождавшись, когда я, дрожащий и обессиленный, замру под ним.
Потом поднялся повыше, и я почувствовал его поцелуй на своей скуле.
— Ты решил опередить Зоара? — спросил я, не открывая глаз.
Он издал невесёлый смешок.
— Да уж, мы с ним два сапога пара. Друг друга трахаем, а тебя…
Он замолчал, а я замер. Но он не продолжил.
Вместо этого сказал своим обычным голосом:
— Одевайся, Розенберг. У тебя ещё вечерний караул сегодня, я специально проверял.
Я открыл глаза. Солнце уже заходило за горизонт, и становилось ощутимо холодно.
Я заправил рубашку в штаны, не глядя на него. Что бы он там не сболтнул, не подумав, в конечном счёте он с Паитом, а не со мной. Вот и всё, что имеет значение.
Пробоина в моём сердце доросла до масштабов чёрной дыры. Скоро в неё засосёт весь наш лагерь, все окрестные деревни, весь Ближний Восток и весь мир. Туда им и дорога.
Подобрал с травы свой автомат и пошёл к лагерю, не оборачиваясь на Зелига, который так и остался сидеть на прежнем месте.
========== Глава 16 ==========
Глава 16
Вернувшись в лагерь, я как раз успел на ужин. Поужинав, добрался до палатки и проверил по прикрепленному к ней списку свой график караула — сегодня мне достались вечерние часы, так что хотя бы этой ночью я мог отоспаться.
Все оставшееся время я думал о том, что случилось между мной и Зелигом днем. Я вспоминал жар его рта и от этого по всему моему телу время от времени проходила дрожь возбуждения, но на сердце у меня было тяжело.
Что, черт возьми, происходило с этими двумя? Сначала Зоар устроил мне вечер воспоминаний — но от него я ещё мог ожидать чего-то подобного. Но Дори… он редко когда терял над собой контроль — почти никогда. Все его действия, даже самые неординарные и жестокие — обычно совершались им на холодную голову.
В обычной жизни, я понимал, ничего подобного не произошло бы — они жили бы в своем мире, а я — в своем, как и все прошлые месяцы, держась подальше от своего начальника, после работы добираясь до дома поздно вечером, и проводя выходные в основном в компании деда или с самим собой.