— Он не втянул — слабо возразил я — я сам…
— Сам убил ребенка?!
— Нет! Я не убивал… не в этот раз — увидел, как у него глаза полезли на лоб.
— Ты можешь связно мне рассказать, что там случилось?
Я собрался с мыслями и рассказал. И то, что было сейчас, и про события десятилетней давности — все до конца.
Когда я замолк, он покачал головой.
— Миха…
— Что? — безнадежно сказал я.
— Иногда я думаю: если бы ты не узнал про меня, стал бы ты таким…
— Зверем? — закончил я за него.
Он подумал. И промолчал. И так все было понятно.
— Спокойной ночи — сказал он немного погодя — не забудь выключить свет перед сном.
И оставил меня на кухне — наедине с с собой и своими мыслями.
На похороны Зоара я не явился, хоть мне и позвонили с базы, чтобы сообщить о его смерти. Всему есть свой предел.
****
Дори появился на работе только в воскресенье. Выглядел он неважно, но я с удивлением понял, что это видно только мне одному. От остальных он получил все те же комплименты — похудел, загорел. Потом он заперся в своем кабинете, и я его уже в тот день больше не видел.
В новостях появилась длинная статья о достижениях нашего доблестного батальона, и я прочел ее по диагонали. Мелким шрифтом было добавлено о смерти Зоара, но из-за известных обстоятельств посмертного героя из него не лепили.
Я понимал, что в том была всецело моя «заслуга», но та часть моего мозга, которая много лет исправно отвечала у меня за чувство вины, сейчас, как видимо, была в коме от переработки. Я просто прочёл и статью и некролог, закрыл окошко сайта и принялся за свою работу.
Дори явился ко мне домой в понедельник вечером. Как всегда, без звонка.
Дед открыл ему дверь, позвал меня в гостиную, а сам заперся у себя, не предложив гостю даже воды — что совсем было на него непохоже. Впрочем, я его понимал.
Я всё-таки принес Зелигу чай, сел напротив него.
Мы молчали долго. Столько, что мне показалось, что вернулись те времена, когда мы не в силах были сказать друг другу ни слова, варясь при этом часами в собственном соку.
Потом он наконец открыл рот.
— Ты не пришел на похороны.
— А ты?
Он усмехнулся невесело.
— У меня не было выбора. Его мать знала, что мы вместе…были. Зато я понял, каково тебе пришлось шесть лет назад.
— Ни хрена ты не понял — ответил я.
Он хотел что-то ответить, но передумал.
Вместо этого сказал другое:
— Гай хочет перевести тебя обратно к себе, начальником отдела. Он звонил мне на прошлой неделе, сказал, чтобы я держался бы от тебя подальше.
— Пошел он — сказал я невыразительно.
— Я же хочу, чтобы ты остался нашей фирме. Алон уходит, я собираюсь заменить его, а ты заменишь меня на моей теперешней должности. Как тебе такое?
— Пошел ты — сказал я тем же тоном, что и до этого.
На него это не произвело никакого впечатления.
— Скажи мне потом, кого из нас именно пошлёшь точно, ладно? Мне нужно знать до конца месяца.
— Ты пришел сюда обсуждать со мной работу? — не выдержал я.
— Нет.
— А зачем?
— Я ухожу из резерва — сказал он.
— Давно пора — жёстко сказал я. Я не собирался его жалеть. Впрочем, он этого и не ожидал.
Он задумался, словно подбирая слова.
— То, что произошло там, Миха… Я на самом деле не собирался ее убивать. Всего лишь допросить и отпустить. Зоар мне был нужен, чтобы держать ее на прицеле, пока я ее допрашивал.
Я хотел спросить, почему он сам не мог держать ее под прицелом. Потом вспомнил про того смуглого парнишку, и промолчал.
— Зоар отказался — Дори усмехнулся, но это было больше похоже на стон — он был готов идти за мной куда угодно, но когда мы дошли до сути, он свернулся, как рулон бумаги.
— И что? Ты решил, что будет хорошей идеей закинуть ее на минное поле?
— Я однажды уже проводил так допрос в одиночку — нехотя сказал он — тогда все закончилось хорошо. Но эта карта… эта ошибка… — он закрыл глаза ладонями и сидел так какое-то время.
— Зачем ты его убил? — наконец вымолвил он. Теперь была его очередь обвинять.
— Он рассказал бы все Оваду. Овад заявил мне за пару дней до этого, что больше прикрывать твою задницу не собирается — несмотря на то, что мой тон был уверенным, я сам задавал себе этот вопрос все эти дни, раз за разом. И сам отвечал на него — но легче мне от этого не становилось
— Ну и что? Ну сел бы я, и что? — сказал Дори устало.
— Думаешь, ты вышел бы из тюрьмы живым? — спросил я — наши двоюродные братья укокошили бы тебя в первый же день. А если следствие копнуло бы и про «Защитную стену»(1), то я тебя бы ненадолго пережил.
— Ты прикрывал наши задницы, как всегда — пробормотал он.
Я промолчал. Так оно и было. Дурная привычка, вот и все.
— Если честно, во время похорон думал, что вернусь домой и пущу себе пулю в лоб — сказал Дори после паузы, видимо, вдогонку собственным мыслям — хоть и все, что между нами было хорошего, пошло к черту за последнюю неделю. Особенно в последний момент. Он — не ты.
— Потому что не был готов ради тебя убивать детей? — уточнил я. Почему-то мне хотелось как можно сильнее ранить его, и я вспомнил наш последний раз в ночном поле. Как давно это было.
Он застонал, опять закрыл ладонями глаза и сидел так некоторое время.
Я смотрел на него. Он выглядел хреново, словно толком не спал эти несколько дней. Я подумал, что теперь опять придется какое-то время следить за ним, чтобы он не сорвался бы прямо на работе. Мне было не впервой.
— Ты тоже думаешь, что я психопат? — спросил он с горечью.
— Не думаю — сказал я. И добавил — знаю.
— Как и ты — мстительно сказал он.
— У меня это генетическое.
Он невольно взглянул в сторону комнаты Курта — видимо, понял, что наша беседа хорошо была слышна за дверью.
— Ему плевать — сказал я тихо.
Он внезапно рассмеялся.
— Тебе надо повесить на входную дверь табличку: «здесь живут в свое удовольствие военные преступники, которым ничего за это не было» — сказал он сквозь приступы смеха.
Мне этот смех не понравился, но я решил, что затрещина пока может подождать. Вместо этого сказал:
— Будешь так орать — нам всем троим ещё как все будет.
Он взял себя в руки, хоть и это далось ему нелегко.
— Скажи мне потом, что надумаешь насчёт компании — сказал он наконец. Невероятно, только что он был воплощением раскаяния, а теперь снова завел разговор про работу.
— Беспринципный психопат или ограниченный болван? Выбор очевиден — устало сказал я.
Он кивнул.
— Я так и думал.
Я смотрел на него, и видел, как он превращается обратно в себя — слегка мрачного, но собранного и жёсткого Дори Зелига. Минута слабости закончилась, и он снова стал самим собой. Я тоже собрался — мне на самом деле надоело страдать.
Он поднялся с кресла, и я встал вслед за ним, чтобы проводить к двери.
Вместо этого Дори шагнул ко мне, и положил руку мне на плечо.
— Скажи, что любишь меня, Розенберг — приказал он негромко.
— Люблю — процедил я сквозь зубы.
Его поцелуй был, как контрольный выстрел.
Потому что он знал, что я уже никуда от него не денусь.
(1) «Защитная стена» — крупная израильская военная операция, проводившаяся с марта по май 2002 г.