— Беги искать Бриджит, — приказал Малко. — Мне не нравятся эти два типа.
Кудерк исчез в доме. Никоро вежливо поздоровался с Малко и приземлился на пустой стул напротив него. Вид у него был озабоченный.
— Что вас привело, комиссар? — холодно спросил Малко. — Вы окончательно признали меня невиновным?
Отвратительная рожа Никоро еще более помрачнела.
— Увы! Нет. Напротив.
— Как, напротив?
Бакари приблизился и встал позади Малко. Кудерк вернулся с Бриджит, которая накинулась на Никоро, как боевой слон.
— В чем дело, комиссар? Ты опять хочешь доставить неприятности моим друзьям?
Она сразу же перешла на старое доброе колониальное «тыканье». Подчинившись, негр вынул какую-то бумажку из своего кармана и протянул ее Бриджит:
— Это не моя вина, — сказал он жалобным голосом. — Мне принесли свидетельские показания по этому делу, весьма серьезные для этих господ.
Малко вырвал у нее бумагу и прочел. Он почувствовал, как волосы дыбом встают у него на голове. Очень обстоятельно свидетель рассказывал, что он видел: как Малко и Кудерк убивали шофера такси на заброшенной дороге в индийском квартале. Напуганный, он спрятался, чтобы его не постигла та же участь. Малко подпрыгнул, увидев подпись: Аристот Палидис.
— Вероятно, если бы это был какой-нибудь африканец, — мягко сказал Никоро, — вы бы меня обвинили в провокации. Но белый, каково, а?
В свою очередь, Бриджит также прочла бумагу.
— А почему же ваш последний свидетель заговорил только сейчас? — с иронией спросил Малко.
— Он колебался, чтобы не скомпрометировать брата по расе, — не моргнув, отпарировал Никоро. — Но он сказал мне, что воспоминание об этом бедняге, убитом на его глазах, не дает ему спать и что справедливость должна восторжествовать...
Дойдя до подписи, Бриджит позеленела от ярости и, испепеляя Никоро своими голубыми глазами, прошипела:
— Ари-убийца? Он тебе это сказал? Ты, наверное, не расслышал. Он мог бы безмятежно заснуть, разрезав свою собственную мать на мелкие кусочки...
— Месье, — сказал Никоро, — вы снова арестованы.
За спиной Малко Бакари вынул свой «кольт», размахивая им в вытянутой руке. Бриджит сделала попытку поспорить.
— Ты ведь не уведешь их, Нико? Негр поднялся.
— Это закон, мадам Бриджит. Министр обвинил их сегодня утром. Теперь, когда имеется свидетель, они должны предстать перед судом.
— Но это ложный свидетель, Ари, подонок, — закричала Бриджит.
— Суд решит, — с достоинством ответил Никоро. — Но дело этих господ существенно осложнилось. Существенно.
— Верните мне мои деньги, — потребовал Малко. — Поскольку я больше не нахожусь на свободе под залогом.
— Невозможно. Вы — заключенный и обвиняемый. Обвиняемый не может иметь денег. Пока они будут находиться в кассе полиции. Если вас оправдают, вам их вернут, после уплаты расходов на процесс.
Уперев руки в бедра, бельгийка разразилась:
— Ну погоди, Нико, я собираюсь пойти к президенту Букоко. Я скажу ему, что ты замышляешь со своим греком. Меня он послушает.
Концом рукоятки револьвера Бакари подтолкнул Малко. Смирившись, тот поднялся.
Через десять минут они вновь очутились в камере с удобствами. На этот раз дело приняло более крутой оборот. Малко понял комбинацию Никоро. Тот не мог дать ему оправдаться. Аристот нашел элегантный способ избавиться от конкурента. Его показания можно было выставить в музее Лжи. Небольшой шедевр... Если Бриджит не удастся встретиться с президентом, то у Малко будет достаточно шансов завершить свою блестящую карьеру в Спортивном парке Бужумбуры.
Любимое место для приведения в исполнение смертных приговоров.
Малко не испытывал ни малейшего желания быть погребенным в Бурунди. Это слишком далеко от Австрии и от его замка. Его предки перевернулись бы в своих гробах при мысли о том, что их наследник покоится в центре черной Африки.
Кудерк уже спал, как завсегдатай Белого Дома.
Малко заснуть не удавалось.
Напрасно он и так и этак прокручивал ситуацию в своей голове: он не видел, что еще можно предпринять. Даже при участии Бриджит сбежать из Бужумбуры было бы не просто. Без нее они никогда не выйдут из города. А ведь, с одной стороны, Бриджит не торопилась, желая подольше удержать Малко, а с другой — твердо верила во вмешательство президента.
Он обвел взглядом растрескавшуюся стену, по которой ползло несколько больших тараканов, и вздохнул. Ему было скверно и грустно, но это еще была жизнь.
Комиссар Никоро прибыл в Клуб избранных джентльменов в 6 часов с небольшим. Аристот уже сидел там, погрузившись в большое кожаное кресло со стаканом «Джи энд Би» в руке. Его маленькие глазки искрились от радости.
Никоро улыбнулся ему своим единственным глазом.
— Все в порядке? — спросил Ари.
— Все в порядке, месье Ари.
Никоро притянул к себе соседнее кресло и заказал свой «Фернё-Бранка».
Ари-убийца нахмурил брови:
— А в остальном я могу тебе доверять, проклятая макака?
Это было сказано ласково, и Никоро не обиделся.
— Как себе самому, месье Ари.
— Хорошо.
Воцарилось долгое молчание. Они были одни в клубе. Грек допил свое виски и спокойно сказал:
— Итак, осталась лишь одна маленькая деталь.
У Никоро возникло нехорошее предчувствие, но он прикинулся дураком:
— Какая же, месье Ари?
— Когда ты мне отдашь 40000 долларов, которые ты спер?
На этот раз молчание затянулось. Никоро соображал. Ни за что! Он не желал уступать деньги Ари. Но нужно было выиграть время.
— Послушай, — сказал Аристот, явно угрожая. — Я провернул все твое дельце. А ты — кретин. Ты мог бы мне сразу сказать об этом, обтяпали бы дело вместе и поделили бы пополам. Но тебе нужен урок. Кроме того, ты ни за что укокошил мою пантеру. Считай себя счастливчиком, что я не требую от тебя возмещения убытков.
Он поднялся.
— Поторопись с башлями. Второй раз просить не буду.
— Я не могу сделать этого до процесса, месье Ари.
— Тогда выпутывайся сам со своим процессом. Будь здоров.
Под его грузной фигурой заскрипел пол, и за ним захлопнулась дверь.
Глава 11
Над зданием Народного суда раскачивался большой коленкоровый плакат, на котором черными буквами было написано:
«Не будем становиться постыдным посмешищем. Мировая общественность смотрит на нас».
Он был датирован первыми политическими процессами революции, и его оставили там висеть на всякий случай. Потому что президент Букоко не нуждался в мировом общественном мнении.
Малко, несмотря на свое положение, не мог не улыбнуться, увидев надпись. Эта постоянная смесь невольного комизма и драмы истощала нервы. Временами ему казалось, что над ним грубо подшутили... Увы! Суд был настоящим и скорее лишен добрых намерений.
Суд находился в небольшом здании, расположенном в парке Президентского дворца. Так было проще для судилищ при закрытых дверях.
Положение не было блестящим. Со времени их второго ареста прошло четыре дня. На этот раз Никоро не терял времени.
Бриджит Вандамм пустила в ход все средства. В посольствах нечего было делать. Ей вежливо ответили, что поскольку преступление уголовное, то и речи не могло идти о вмешательстве в частные дела независимого государства. В крайнем случае, всегда имелась возможность предупредить Лигу защиты прав человека при условии, что она оплатит телеграмму.
Что касается ЦРУ, то Малко лучше, чем кто-либо другой, знал, что тут ничего не поделаешь. То, что с ним происходило, являлось частью профессионального риска. «Он был полезным человеком», — сказал бы Дэвид Уайз. Никогда, даже во имя спасения его жизни, они не откроют, что Малко выполнял задание.
Букоко не подавал признаков жизни: Бриджит не удалось его увидеть. Несомненно, он побаивался Никоро, и его нисколько не прельщало вмешиваться в его планы в отношении какого-то белого, которого он даже не знал.