Но, судя по дальнейшим событиям, Харухи отнюдь не выпендривалась и не шутила, с ее лица почти никогда не сходило мрачное выражение.
Она всегда серьезна.
Сколько я ее знаю.
Если существуют феи гробового молчания, то они порхали по классу секунд тридцать, пока учитель, выйдя, наконец, из ступора, не догадался вызвать следующего ученика, и атмосфера слегка разрядилась.
Так мы встретились.
Подобное не забывается. Мне бы очень хотелось верить, что все это - не боле, чем игра случая.
После того, как в первый же день она привлекла к своей персоне всеобщее внимания, некоторое время поведение Харухи ничем не отличалось от поведения заурядной старшеклассницы.
Но то оказалось затишьем перед бурей! Теперь-то я понимаю.
Надо сказать, что в нашей новой школе учились ребята из всех четырех средних школ города. В том числе и из той, откуда перешла Харухи. Поэтому в моем классе обязательно должен был оказаться тот, кто раньше с ней учился и понимал, что означает ее молчание после столь эффектного представления. На несчастье, я вовремя не свел знакомства со сведующими людьми, которые бы просветили меня - чем чревата ситуация. В результате столь досадной неосведомленности несколько дней спустя я сделал то, чего никогда себе не прощу - попытался завести с Харухи разговор, причем на глазах у всего класса.
Цепь домино моих несчастий начала падать, и роковую костяшку толкнула моя собственная рука!
Понимаете, пока Харухи сидит на своем месте с закрытым ртом, она выглядит совсем как нормальная симпатичная девчонка, поэтому я решил немного подбить клинья, для чего и плюхнулся прямо перед ее носом, стараясь привлечь внимание. Ну что за наивность! Кто-нибудь, умоляю, огрейте меня чем-нибудь тяжелым и приведите в чувства.
Конечно же, я начал разговор с ее приснопамятного заявления.
- Привет, - я небрежно повернулся к ней, изобразив на лице самую располагающую улыбку. - То, что ты говорила при знакомстве с классом, это серьезно?
Сузумия Харухи сидела неподвижно, скрестив на груди руки и сжав губы, затем посмотрела мне прямо в глаза:
- Что я говорила?
- Ну, про пришельцев.
- Ты пришелец? - спросила она на полном серьезе.
- Н-нет.
- Если нет, то чего тебе нужно?
- Да так, ничего.
- Тогда не приставай. Жалко время на придурков, - она одарила ледяным взглядом, и прежде чем сообразить, что происходит, я обнаружил себя бормочущим “и-и-и-извини”. Затем Сузумия Харухи пренебрежительно перевела свой взгляд на школьную доску и принялась хмуро ее разглядывать.
Мне бы тут же отсесть от нее на пару рядов, но я все не мог придумать - что бы такого же вежливого высказать ей в ответ. К счастью, в кабинет вошел классный руководитель, это меня и спасло.
Я уныло отвернулся от Харухи и обнаружил, как несколько одноклассников с большим интересом меня разглядывают. Настроения мне не прибавилось. Я посмотрел на них и внезапно сообразил - на их лицах написано одно и тоже еле уловимое выражение. Некоторые даже с сочувствием кивали.
Как я уже сказал, подобное внимание поначалу вывело меня из себя, но потом до меня дошло: все они - одноклассники Харухи по предыдущей школе.
Так как первая попытка завести знакомство с Харухой закончилась полным провалом, я решил для собственного же блага держаться от нее подальше. Но крепился не долго - неделю.
Учитывая, что в классе кроме нас с Харухой имелось еще полно народа, то среди них постоянно находились те, кто желал бы поближе сойтись с моей вечно хмурящей брови и сердито поджимающей губы соседкой.
В основном это оказывались взбалмошные девчонки, которым по доброте душевной на месте не сиделось, когда они видели одноклассницу, коротающую в одиночестве время. Намерения их были благими, но прежде им следовало бы получше изучить объект приложения своих усилий!
- Привет! Ты смотрела вчера по телику сериал? В 9 часов?
- Нет.
- Э, а почему?
- Не знаю.
- Посмотри обязательно. Даже если начнешь смотреть с середины, ты все поймешь. Давай я расскажу, что там было в предыдущих сериях.
- Отвали!
И так со всеми.
Для нее было бы лучше с непроницаемостью опытного игрока в карты на все расспросы отвечать “нет”. Но Харуха не считала нужным скрывать свое раздражение ни голосом, ни лицом. В результате ее жертвы начинали думать, что они ляпнули какую-то несусветную чушь. В конце концов, ей или ему не оставалось ничего, кроме как промямлить: “Я понимаю... Мне только хотелось...” и отползти в сторонку, спрашивая себя: “Что же я такого сморозил/сморозила”.