А уж когда из другого мешочка Хенг извлёк пять связок учжу, аж пятьсот монет, и в кошеле явно ещё осталось не меньше, настроение шкипера и вовсе поползло в гору. На оплату после предъявления документа он уже и не надеялся.
— Господин десятник, — залебезил Чжиган, — вас довезти только до Чжи?
— За тысячу монет? — изумлённо приподнял брови Хенг. — Нет, конечно! За кого ты меня принимаешь, за мецената?! Остальные пятьсот учжу получишь по прибытии в Сатавахану.
— Хорошо, господин Ли, — вежливо поклонился шкипер.
Это не совсем то, на что он рассчитывал, но тоже неплохо. Даже за вычетом расходов на кормёжку пассажира прибыль обещала быть неплохой.
Хенг скинул с себя нагрудник и наплечники, подложил доспех под голову и нагло развалился на крыше надстройки трюма. Он бы с радостью спрятался от палящего солнца в самом трюме, но тот был полон. Лежать же в проходе ему не приглянулось.
Волны покачивали галеру, а Хенг припомнил, как всё пошло по одному месту.
Заговаривание зубов сотнику началось замечательно. Он начал спаивать Сюиня, но… Жизнь, как обычно, преподнесла сюрприз. К сотнику с важными бумагами прямо в трактир прибыл посланец. Хенг не особо удивился и не насторожился. Дело-то привычное, и ему, бывало, схожим образом приносили документы домой или в увеселительное заведение. Но… Среди бумаг была ориентировка на беглого тысячника Чжао Хенга.
Всё же Хенг не был лишён любопытства и краем глаза поглядывал на текст. В лице они вместе с Сюинем изменились одновременно. Сотник поднял на Хенга изумлённый взор и схватился за меч, а Хенг зловеще свёл вместе брови.
Стоило Сюиню начать вынимать меч, как Хенг не стал медлить. Он рванул свой меч и заколол ретивого служаку. Посыльный рванул за стражей, а Чжао подался в бега. Вот такая немудрённая история. Правда, Хенг успел прихватить с трупа сотника кошель и ориентировку на себя, чтобы запутать следы. Это должно было ему помочь выиграть немного времени. По крайней мере, солдаты будут охотиться за неизвестным десятником — убийцей командира и грабителем, а не за опальным сотником, который привлёк недоброе внимание Светлоликого. Обычного убийцу будут искать менее рьяно.
*Личжи — плод размером с небольшую сливу, покрытый твердой тонкой пупырчато-красной оболочкой, под которой скрывается упругая полупрозрачная мякоть с кисловато-сладким вкусом и ароматом розовых лепестков. Личжи широко употребляется в китайской традиционной медицине.
Глава 3
— Ли, ты есть будешь?
Голос шкипера разбудил Хенга. Спросонья он не сразу сообразил, что обращаются к нему.
— Есть? Буду!
— Держи.
Взяв из рук шкипера свою порцию, которую тот достал из белого холщового мешка, Хенг не спешил привередливо корчить лицо. Во дворце он питался хорошо, даже отлично, в прошлой жизни и вовсе пища была великолепной, но в этой жизни ему приходилось и голодать, и есть всякое. Что летает, что ползает — всё съедобно для бывшего ханьского крестьянина.
Развернув тряпицы, он выложил еду на глиняную миску и вернул тряпицы мореплавателю. Всё оказалось не так плохо, как можно было подумать. Из истории прошлой жизни он знал о том, что европейские моряки питались крайне скудно и отвратительно. Варёный рис, который тут же был полит соевым соусом из предложенного шкипером кувшинчика, горсть орехов в меду, твёрдые пресные рисовые лепешки, немного фиников, кусочек тофу и полоска вяленого мяса. Сразу видно, что ханьские моряки не голодают.
Хенг обратил внимание на то, что остальные получили такие же порции аналогичной еды. То есть его не обделили и никак не выделили.
Чжиган залез на помост рядом с Хенгом и достал себе такую же порцию. Во время еды оба молчали. Но после трапезы, запив её водой, шкипер не сдержал интереса:
— Ли, ты не боишься преследования недругами? Я слышал, что дворцовые интриги — это серьёзно.
— Слава бюрократии — нет, не боюсь! Сухопутные и морские военные силы всегда были слегка на ножах. Без бумажки за мной никто не отрядит погоню. Пока солдаты подадут прошение командиру, пока он договорится с флотскими, там и вечер наступит. Ночью никто не станет высылать корабль. А утром… Разве он нас догонит?