О том, что мужчины опытные воины — говорило многое. Они двигались подобно хищникам, были вооружены прямыми мечами, выглядели грозными и крепкими. А главное — их взгляды матёрых убийц.
Один из них — брюнет с короткой стрижкой имел шрам на лице, который пересекал правый глаз от середины лба до середины щеки. Он щурился этим глазом, отчего создавалось впечатление, будто находишься у него на прицеле.
Квартет воинов чувствовал себя уверено. Они не демонстрировали страха, зато превосходства во взглядах им хватило бы на десяток императоров.
Шрамированный окинул взглядом помещение и задержался на теле бывшей кельтской царицы.
— Ты был прав, Смерть, — поднял он взор на товарища. — Божественное оружие действительно у этого мальчишки.
Тот был похож на шрамированного, словно выходец из того же клана: такой же высокий и жилистый брюнет, только с чистым лицом и спокойным взглядом карих глаз.
— Я знал, что эта девка приведёт нас к нему, — спокойно констатировал он.
— Господа, я вас не звал, — вмешался в их диалог Хенг. — Кто вы и что вам нужно?
— Мы? — ухмыльнулся человек со шрамом, эффект от ухмылки усиливал прищуренный глаз. — Рад, что ты спросил. Я Чума. Это Смерть, — показал он на озвученного товарища. Затем он посмотрел на мужчину с пышными каштановыми усами и с выбритой полоской-ирокезом. — А это Голод. Ну и, наконец, — устремил он взгляд на крупного, чрезмерно мускулистого рыжего мужчину с короткой бородой и круглым лицом, — Война. А вместе мы Всадники Апокалипсиса!
— Дайте угадаю, вы тоже служите Гере, а кельтскую шлюху использовали в качестве наживки и прикрытия, чтобы незаметно подойти к дому?
— Браво, — приподнял меч Чума. — Какая догадливость! Мы давно выполняем просьбы Геры. Я уже сбился со счета сколько столетий. Сейчас же она попросила убить тебя и вернуть ей вещь мужа.
— Во-первых, у меня нет ничего из вещей её мужа. Всё оружие я сделал сам. Во-вторых, я не сын Зевса.
— Нам плевать, — усмехнулся Чума.
— А вы не боитесь, что пойдя стричь овец, сами останетесь стриженными?
— Нас четверо, а ты один, — чуть сильнее прищурил глаз со шрамом Чума. — Никакое оружие тебе не поможет. Так что давай поступим проще: ты не будешь сопротивляться, а я обещаю убить тебя быстро и безболезненно.
Вместо ответа Чжао выстрелил от бедра по Чуме и попал ему в живот. Второй выстрел ушёл в молоко, но он целился в Смерть. Тот каким-то животным чутьём почуял угрозу и ещё до выстрела прыгнул в дверной проём и перекатом ушёл в сторону.
Парочка крепышей справа рванула к нему с обнаженными мечами. С одной стороны, расстояние небольшое, но с другой стороны, револьверу не требуется много времени на выстрел — хватило бы патронов. Небольшое расстояние в данном случае играло ему на руку — сложнее промахнуться.
Два оглушающе громких выстрела — два трупа с дырками напротив сердца. Кожаная броня совершенно не помогла атакующим.
Хенг рванул из ножен меч, но пока переложил его в левую руку. В правой он крепко сжимал револьвер. Он поспешил нагнать беглеца.
Стоило ему пересечь дверной проём, как интуиция завыла. Слева на него сверху вниз летел метровый булатный клинок с двухсторонней заточкой. Чжао отмахнулся мечом, отводя острую сталь от своего тела. Раздался металлический звон и скрежет, клинки обзавелись сколами, зато ханьцу удалось обойтись без ранений. В следующий миг он выстрелил, но противник резко разорвал дистанцию, отскакивая в сторону и назад. Пуля вновь ушла в молоко, будто Смерть был заговорен от огнестрельных ранений.
Револьвер стал бесполезным, поскольку закончились патроны. Но противнику об этом неизвестно, оттого он осторожничал. С другой стороны, фехтовать левой рукой у Хенга выходит много хуже, чем правой. Он мучился перед выбором, но в итоге решил, что рано или поздно враг поймёт, что пистолет стал бесполезным пугачом, после чего воспользуется преимуществом. Так что лучше сразу нормально фехтовать, чем давать в руки врагу преимущество.
Пистолет полетел в голову Смерти. Тот отскочил в сторону. Хенг этим воспользовался, чтобы перекинуть меч в правую руку и скользящим шагом сократить дистанцию.
Смерть оказался невероятным фехтовальщиком. Меч словно был продолжением его руки и превратился в смазанную серебристую полоску. Хенг вынужден был констатировать, что если бы не беспощадные тренировки с Гефестом и Афродитой, он бы лишился головы в первые секунды сражения. Сталь звенела и сверкала в лучах утреннего солнца.
Поняв, что его противник столь же ловкий фехтовальщик, Смерть пустил в дело грязные трюки. Он вздымал носками сапог пыль, старался увести противника так, чтобы ему в глаза светило солнце. Но и Хенг пользовался теми же уловками, поскольку для опытного воина не существовало никаких правил сражения. Они постепенно переместились в сад, где он использовал любые предметы: пинал в противника камни подобно футбольному мячу, старался прикрыться стволами деревьев.