И с меня уже достаточно Крутча, — сказала она.
Он не прикасался к тебе, не так ли? — резко спросил молодой человек.
Лучше бы он этого не делал, сказал себе Таггарт.
Девушка покачала головой. — Нет, у него на уме что-то другое, — сказала она с отвращением на привлекательном лице. Это было привлекательное лицо, несмотря на синий оттенок, и ее губы были полными и теплыми, но твердыми. По крайней мере , так думал Бен Таггарт. «Ну, ему лучше держаться подальше от тебя», — сказал молодой человек.
Таггарт разглядел его только сейчас.
Он был поразительно красив по-прусски, и Таггарт возненавидел его с первого взгляда. Это должен был быть Хельмут. Он смотрел на девушку так, как будто она была его, как будто он мог отстаивать свои права на нее. Или думал, что они у него есть. — Он это забудет, — сказала девушка.
— Хм, — задумчиво сказал старший. Он выглядел очень мудрым и знатным, благосклонно подумал Таггарт. — Послушай, Ильза, если ему что-то от тебя нужно, я думаю, будет разумно уступить ему. Должен сказать, что сам я ему не очень доверяю, и с дипломатической точки зрения кажется правильным беспокоиться... э-э. ... надо быть на его стороне.
— На его стороне? Хельмут расхохотался и хлопнул себя по колену. "С какой стороны, со стороны его деревянной ноги или с другой?"
— Ну же, Гельмут, не будь таким вульгарным, — увещевал его другой. Вульгарен, кто вульгарен? — с негодованием подумал Таггарт. Как насчет того, чтобы ты, грязный старичок, предложил такую вещь такой девушке, как она? Ну же, сестра, скажи этому старому мерзавцу, что ты о нем думаешь!
Девушка посмотрела на старшего мужчину и медленно кивнула. — Возможно, ты прав, Карл. Вот вы что-то такое говорите. Да, теперь, когда конец работы близок, возможно, имеет смысл проявить немного снисходительности.
Таггарт был ошеломлен. Он смотрел, как они уходят, и слушал их последние слова с чувством глубокого разочарования. Возможно, имеет смысл проявить немного снисходительности! Что это была за цыпочка ? Мало того, что она не осудила старика, так она еще и согласилась с ним! Какая сука!
— Но, доктор Визнер, — напряжённо сказал Гельмут, — вы же не хотите серьёзно заставлять Ильзу… э… .. иметь дело с этим человеком?
— Нет, нет, нет, — нетерпеливо сказал старик, — позвольте мне сказать так. Мы все должны быть добрыми и показывать нашу добрую волю, а Ильза — больше всех. Это ненадолго, максимум неделю-две. Запускаем "Паука", вводим его в действие, забираем деньги и уезжаем. Осторожно, идет часовой. Давай поговорим о чем-нибудь другом.'
Они говорили о других вещах, пока их голоса полностью не стихли, и они не исчезли из виду.
Таггарт сидел до тех пор, пока лагерь не затих, если не считать гула генератора и медленных шагов часовых. Затем он выждал подходящий момент и осторожно прокрался по тропинке к заросшему кустарником холму, который так эффективно скрывал лагерь от посторонних глаз. Если бы Мик Манчини не был так верен своему радио и так умело пользовался пеленгатором, Q-40, вероятно, никогда бы не узнал о существовании этого странного лагеря. Если, конечно, они не наткнулись на него случайно и не позволили собственной миссии это упустить.
Сержант Таггарт обдумывал факты, извиваясь своим закаленным в войне телом через низкие кусты на другой стороне холма. У него было достаточно времени, чтобы подумать, лагерь спецназа находился в добрых трех милях от него, за пересеченной местностью, по которой почти никто не продвигался. И все же его грызла мысль, что нужно торопиться. Должно было произойти что-то важное — что-то важное с неприятным тревожным запахом .
И вот он осторожно двинулся сквозь темноту, обдумывая сведения:
Во-первых: она была действительно захватывающей.
Второй: Но она была стервой.
Третье: это не был северовьетнамский лагерь и не имел прямого отношения к войне. Скорее, он был создан для какой-то научной цели с участием в основном немецких ученых и техников и охранялся китайскими солдатами.
Четвертое: они, видимо, разработали снаряд или другое оружие, который планировали запустить, как только получат определенные чертежи от курьера, который должен был прибыть из Южной Америки в течение недели. А «в течение недели» - это может быть и завтра.
Таггарт задался вопросом, могла ли разведывательная служба что-нибудь сделать из записанных ими радиосообщений и прослушки, и постарался поторопиться. Откуда они могли знать, что это окажется первостепенной задачей? Теперь он был уверен, что передачи и его собственные разведданные имеют первостепенное значение.