«Не хочу опаздывать», - решил про себя Вальдемар и вскоре, вновь воспрянув духом, побрёл, наслаждаясь свежим вечерним воздухом. Одинокий громадный мотылёк игриво порхал в окружении десятков и сотен крошечных фонарей, тщетно пытавшихся привлечь его рассеянное внимание. Изящный труп испивал молодое игристое вино. Якорная рыба, удерживающая парящий в небе эсминец, плескалась в луже, окружённая безучастными холодными домами. Тихо, чтобы не потревожить безмятежный сон камней, по мостовой прошествовал пауконогий слон, несущий на своих плечах всю скорбь мира. Тающий в вечернем воздухе спортсмен, раскуривавший трубку во время поздней пробежки, состоял из порождаемого ею же зябкого дыма, отчего лицо бегуна временами приобретало нездоровый оттенок. Гнилоголовое дерево, раскинувшее широко свои руки-ветви, наблюдало за прохожими презрительно-надменными взглядами сотен заспанных глаз за сверкающими моноклями. В его дупле явно кто-то жил. Ненасытные танковые гусеницы подтачивали его корни в ожидании своего скорейшего окукливания, в то время как юные и грациозные танковые бабочки уже порхали в его валютно-зелёной листве. Произраставший из клумбы плющ раскинулся на многие километры линий электропередач, доходивших до самого говорящего леса, видневшегося за городской окраиной.
- Молодой человек не желает интересно провести время? - вынырнув из мрака, заигрывающе предложила ночная бабочка. - Такса - сто сюров...
- Сами спите со своими таксами, - брезгливо отмахнулся Вальдемар.
Звонко рассмеявшись, ночная бабочка замахала полупрозрачными крыльями и упорхнула прочь. Укоризненно поцокав языком, несостоявшийся клиент покачал головой, продолжив свою прерванную прогулку.
Огромная бородавчатая зелёная жаба, стоявшая возле офиса солидной кампании, душила прилично одетого дельца, при этом деловито поквакивая. Тем не менее, делец не предпринимал попыток освобождения. Одинокий уличный художник изображал на своём холсте парящую птицу, время от времени бросая взгляды на яйцо, из которого ей ещё только предстояло вылупиться. «Вещь в себе», - бросив короткий взгляд на яйцо, заключил про себя Вальдемар. Опустив свой чешуйчатый хвост в колодец, запряжённый в колёсную лодку, конерыб в ожидании постукивал копытами по мостовой. На скамье, чуть поодаль, сидели двое мужчин, то и дело совершавших взмахи удочками, забрасывая лески повыше в небо. Поймав в нём очередную рыбу, один из ловцов привычно взял её и, откусив ей хвост, зажал её меж зубов, после чего прикурил от тлеющего светлячка в ближайших к скамье кустах и, с наслаждением затянувшись, выпустил пару квадратов и треугольник сизого дыма. Мужчины носили изящные кружевные платья, и поскольку платья хорошо сидели на мужчинах, можно было сделать логичный вывод, что это, по всей видимости, мужские платья. Велосипедисты неистовой сворой неслись за собакой.
Остановившись на мгновение, Вальдемар вгляделся на лежавшую посреди дороги подкову. Она могла вполне пригодиться. Например, можно повесить её над дверью. Или, например, не вешать. Подняв подкову, чтобы ознакомиться с нею поближе и изучить со всех сторон, путник обнаружил с противоположной стороны подковы лошадь. Заключив, что подкова, по всей видимости, не сильно-то ему и нужна, он направился прямиком к телефонной будке. Но стоило зайти внутрь - как следом за ним втиснулся другой молодой человек приятной наружности: в самый раз перед закрытием дверей.
- Уфф, еле успел... - сняв цилиндр, мужчина протёр вспотевший лоб гербированным платком, после чего поинтересовался, протягивая руку к телефонному аппарату. - Который номер Ваш?
- Номер «10», - с благодарностью кивнул Вальдемар. Кивнув, незнакомец нажал кнопку «10», а следом - кнопку «Х», и в снятой трубке послышались гудки, а будка пришла в движение.
- Сложный день сегодня выдался, - поддерживая светскую беседу, поделился незнакомец.
- Да, я видел - Вас душила жаба, - припомнив, где видел человека немногим ранее, согласился его собеседник.
- Дела совсем плохи, - согласно кивнул тот. - Сегодня я думал, что стал круглым банкротом. Я обратился в ломбард, пока Авикдор Шелкопряд ещё не успел окуклиться. Решил взять ссуду. Но мне нечего было оставить ему под залог. Вернее, думал, что нечего, пока он не напомнил мне, что у меня - золотое сердце...
- Ах, вот оно что, - скорее из вежливости, с сочувствием произнёс Вальдемар. - И теперь - Вас терзает совесть?
- Нет, свою совесть я тоже взял в долю от сделки, - отмахнулся мужчина. - Впрочем, о чём это я? Так ведь даже невежливо: заставлять Вас переживать из-за своих проблем... Курите?