Достав из внутреннего кармана вишнёвую лакированную трубку с янтарным мундштуком, делец с ожиданием уставился на Вальдемара, полагая, что тот согласится составить ему компанию.
- К сожалению, нет. Давно уже собираюсь начать, но всё силы воли не хватает, - посетовал он.
- Ну-у... В таком случае - начинайте с малого и постепенно увеличивайте количество затяжек... - настоятельно посоветовал мужчина. Впрочем, ладно, тут ведь ещё и довольно тесно. И душно.
- Тогда - давайте просто так постоим, кусая трубки, - достав свою, предложил собеседнику Вальдемар. - Конечно, кусать нераскуренную трубку может показаться и глупым, но - ничуть не более, чем дымить из раскуренной... Вальдемар.
Мужчина протянул собеседнику руку для пожатия, предварительно сняв с неё лайковую гербированную перчатку.
- Вальдемар, - повторив процедуру, произнёс новый знакомец, пожав протянутую руку.
- Подумать только! У нас с вами одинаковые усы, цилиндры, имена, трубки и фраки. Выходит, что всё это время я разговаривал со своим отражением! Как странно, Вы не находите? - оживлённо воскликнул первый Вальдемар.
- Кхм... Действительно странно. И, главное, как неожиданно! Хотя, нет - главное, что этого никто, кроме нас, не видел: иначе могут решить, что я сошёл с ума, раз разговариваю с самим собой, - задумчиво поглаживая подбородок, сделал выводы второй.
- Но, минуточку... Означает ли это, что, в таком случае, теперь я тоже буду одним из должников Авикдора Шелкопряда? - несколько опечаленный тревожным открытием, осведомился первый.
- А, пустое, - отмахнулся второй. - Это - дело наживное. В крайнем случае, у Вас ещё по-прежнему есть светлая голова, золотые руки и многое другое. Но главное ведь не это: Вы смогли отыскать себя, а это в наше время удаётся далеко не каждому. Вообще в последнее время мне всё больше начинает казаться, что вся наша жизнь подобна этой тесной душной телефонной будке, в которой не каждому уготовано обрести себя или, по крайней мере, повстречать интересного собеседника.
- Наша жизнь подобна телефонной будке? - заинтригованно оживился первый. - Но почему?
- «Почему»? Да откуда я, чёрт Вас побери, знаю, «почему»? Что я Вам - философ что ли? - не без иронии ответил ему второй. - А вообще, как мне кажется, у нас есть две перспективы: мы либо одни во Вселенной, либо нет. И оба варианта одинаково меня пугают.
Повисло напряжённое молчание. Снаружи прошелестела стая бумажных голубей. Возможно, не было бы лишним в своё время выучить язык птиц, ведь куковать предстояло ещё долго.
- Скажите, а зачем вам потребовалось оставлять в ломбарде под залог своё золотое сердце? - желая поскорее избавиться от прилично терзавшей его любопытство мысли, всё-таки напомнил первый.
- Мне нужны были средства. Сегодня я пришёл на ярмарку друзей. Хотел найти себе одного. Мне хватало, но я попросил именно настоящего. Настоящие стоят дороже. Приходится отдавать под залог сердце, - пояснил ему второй. - И теперь я не нахожу ни минуты покоя: а вдруг его разобьют? Золото, конечно, хоть долговечнее льда и красивее гранита, но ведь это, по сути, довольно хрупкий металл...
Снаружи сверкнула ослепительная иссиня-белая молния, и на смену доносившемуся извне городскому шуму накатил раскат тишины. Следом - пошёл снег, напоминавший пепел от пожара.
- Это красиво. Значит - во всём этом есть какой-то высший смысл. Наверное. Ну, или нет, - раскуривая пустую трубку, произнёс первый, вглядываясь не в расположенный за стеклом пейзаж, но в само стекло. - Я слышал, сегодня начался траур по несуществовавшему монарху. Как это печально. Кого-то вообще нет, и никогда не было, но их любят, уважают, почитают. И даже не существуя - они приносят пользу, или, как минимум, оказывают влияние на умы, мотивируя и побуждая к действию, или, напротив, удерживая от него. А кто-то существует, но не нужен, действует, но не оказывает влияния.
- Ну-ну, - приободрил его второй. - Когда все дороги на развилке ведут не туда, куда следует, - не обязательно идти именно по этим дорогам. Я пою в составе кордехора - не могу же я петь в составе кордебалета.
- Во всяком случае, для меня мир в большей степени ассоциируется не с телефонной будкой, а с ханойской башней, в которой диски образов и идей перекладываются с одного изумрудного шпиля на другой, всё никак не дойдя до стадии единой законченной фиксированной формы, всё время пребывая на этапах неких промежуточных перестановок и переосмыслений... Впрочем, не спрашивайте меня «почему». Потому что я не знаю. Потому что я тоже не философ, - поделился первый, незадолго до того, как в будке настойчиво зазвенел телефонный звонок.