Ине Лоренс
Ханская дочь. Любовь в неволе
Часть 1
Заложница
1
Скалы возвышались прямо посреди неоглядной степи — казалось, какой-то сказочный великан, забавляясь, забросил их сюда. Едва завидев их, татары пришпорили измученных коней, надеясь укрыться там раньше, чем их настигнут преследователи.
Лицо старого казака, скакавшего рядом с Сергеем Васильевичем Тарловым, растянулось в широкой улыбке:
— Я же говорил вам вчера, капитан… Все идет так, как я предсказывал. Тут-то они нам и попадутся!
Тарлов согласно кивнул, хотя и не был еще окончательно уверен, что маневр удастся.
— Ну, будем надеяться, что Ваня со своими людьми уже там, иначе чертовы повстанцы укрепятся между скал, а мы останемся с носом. Еще чуть-чуть — и солнце сядет, тогда они уйдут.
— Пожалуй, у нас найдется кое-что, чтобы задержать их. Поглядите, вон и условный знак! — Казак показал на расщелину в скалах, где на мгновение показался человек и помахал им, сжимая что-то в руке.
Тарлов не мог разглядеть, что именно, но надеялся, что это треуголка его вахмистра. Он придержал горячего гнедого, которого называл Мошкой, и отдал казакам приказ рассыпаться цепью.
— И глядите, чтобы татары не прорвались! Мы загнали их в угол, как крыс, и они будут сопротивляться.
Взяв ружья на изготовку, казаки пошли на татар, оттесняя их к скалам.
Сергей Тарлов, капитан Его величества, наблюдал за действиями своих людей. Они наступали уверенно, и Сергей был доволен: если с ним будут такие люди, восстание скоро будет подавлено. Сейчас они преследовали последних мятежников, не пожелавших сложить оружие. Он надеялся, что покончит с этим отрядом еще до вечера.
А в это время Монгур-хан, предводитель татарского отряда, оглянувшись, увидел, что казаки начали отставать.
Растянув ряды, они, видимо, стремились взять татар в окружение. Хан улыбнулся — скалы были иссечены ущельями, и места там было достаточно, чтобы все его люди могли свободно укрыться. Тогда они выстоят и против вдвое большего отряда, а уж ночью точно уйдут от казаков. Он отдал приказ следовать за ним и направил лошадь к узкой расщелине между двумя скалами. Внезапно воздух разрезал решительный крик:
— Стоять! — Дюжина вооруженных людей поднялись из укрытия, они прицелились в хана и его людей.
Монгур так резко осадил лошадь, что она чуть не сбросила его, а скачущий следом Кицак, его шурин и приближенный, не успел остановиться. Кицак тотчас вырвал стрелу из колчана и прицелился, но на него сразу оказались направлены несколько ружей.
— Бросай оружие! — выкрикнул кто-то из русских. Кицак повторил эту фразу на своем языке, многие воины не знали русского.
Татары остановились, проклиная русских солдат. Казаки были надежно укрыты между скалами и оказались неуязвимыми. Время от времени кто-нибудь из татар пускал стрелу, целясь в остальных казаков, приближавшихся к окруженному отряду. Особенно пытались попасть в русского капитана, выделявшегося среди казаков, пестревших кафтанами и шароварами, высокой треуголкой и зеленой формой офицера царской армии.
Офицер куда больше, чем солдаты, олицетворял собой ненавистную власть русского царя.
Один из казаков показал на стрелу, которая шлепнулась в траву прямо перед Тарловым:
— Капитан, не отойти ли вам назад? Вы рискуете!
Тарлов покачал головой. Он хотел покончить с повстанцами, на этом самом месте, чтобы убраться наконец из проклятой Сибири. На Западе назревала война гораздо более грозная, чем какое-то восстание, — подумаешь, пара тысяч буйных вогулов, остяков и татар. С содроганием вспомнил он поражение русской армии под Нарвой семь лет назад[1]. С тех пор Петру Алексеевичу удалось вернуть часть Ингерманландии[2], захваченной шведами, но сражался он там против маленького рассеянного гарнизона. Основные силы шведов тогда действовали в Польше и Саксонии, обратив в бегство не столь сильное войско Августа. Но каждому было понятно, что шведский король хочет только одного: захватить Россию, свергнуть царя и силой постричь его в монахи.
Как бы Тарлову хотелось выступить вместе со своим полком, а не бороться здесь с этими дикими сибирскими племенами. Их планы были понятны: использовав войну на западных границах, освободиться от русского владычества. Долго раздумывать царю было некогда, шведы стояли у северо-западной границы. На восток был направлен Павел Николаевич Горовцев, один из лучших генералов, — именно он должен был призвать восставших к порядку, ему это почти удалось, но конца операции генерал не дождался. Из столицы были получены плохие известия, и Горовцев с большей частью подчиненных ему войск выступил на запад, предоставив завершать кампанию трем оставшимся ротам и местным казакам.
2
В XVII–XVIII вв. так называлась область между Эстляндией и Финляндией на южном берегу Финского залива.