— Можно и гридей позвать.
— Не хватало ещё и мизинных князьям унижаться. Вот я, вот Дмитрий Борисович, вот Данила. Мало видоков, что ли? Целуй.
Михаил сунул руку за воротник, поймав мутузку, вытянул крест нательный. Начал сразу, посерьёзнев:
— Я, князь тверской Михаил Ярославич, ныне, в уделе Кашинском при видоках, князе московском Даниле Александровиче и князе ростовском Дмитрии Борисовиче, целую крест великому князю Дмитрию Александровичу, что никогда не помыслю худа на него, не подыму меча против него. Аминь!
Михаил поцеловал крест, почти утопив его в алых губах своих.
— Ну, вот смотри ж, Михаил, держи слово, — сказал Дмитрий Александрович. — Я надеюсь, обойдёмся без клейма.
— Обойдёмся, — улыбнулся Михаил.
И оба засмеялись с облегчением, дивя княжей-видоков: с чего, мол, развеселились? Объясняться не стали.
— Когда полки разводим? — спросил Дмитрий Александрович.
— Я готов хоть ныне свои увести, — сказал Михаил.
— Пойдём вместе, — предложил Данила, — хотя бы до Дмитрова.
Стали прощаться. Дмитрий тычком толкнул Данилу в бок:
— А ты на старшего впредь хвост не подымай.
— Митя, разве я первый поднял хвост-то?
— Ладно, ладно. Умник.
Когда они ехали назад от дуба, Данила спросил:
— Что там за клеймо поминал он?
Михаил рассказал о Мономахе, Данила тоже посмеялся.
— Это им бы с Андреем клейма ставить, так уж и лба не хватило б. На Андрея валит, а сам тоже хорош. Ещё не успели мировую обмыть с ним, как подослал убийц к Толниевичу — боярину Андрееву. И опять сыр-бор. Отчего ты-то не заставил его крест тебе целовать?
— Да как-то неловко вроде, великий князь всё же. Ещё обидится.
— Великие смутьяны они с Андреем, всяк под себя норовит, а земля страдает. — Данила сердито сплюнул и подхлестнул плёткой коня. И, уже сворачивая к своему полку, вдруг остановил коня, обернулся к Михаилу:
— Да, князь Михаил, чуть не забыл. Я за тебя ростовскую княжну уж сговорил.
— Ты что? Серьёзно?
— Конечно. Что я, зря, что ли, оттаскивал Дмитрия Борисовича.
— Я думал, ты его к миру склонял.
— Ну и к миру само собой. А главное, за тебя хлопотал. Что ж ты, говорю, на своего будущего зятя навострился?
— А он?
— А он согласился. Только сказал, пусть невеста подрастёт малость. Так что потерпи годика три-четыре, Миша. Да на свадьбу не забудь позвать.
— Ну, Данила Александрович, — покрутил Михаил головой. — Без меня меня женил.
— А что? Оторвёшь себе вместе с невестой вот этот, к примеру, Кашинский удел. Чем плохо?
— Ладно, — отмахнулся Михаил. — Дожить надо.
— Доживём, Миша. Куда денемся.
3. И ВСЁ СЫЗНОВА
Не ограничился великий князь Дмитрий Александрович этой встречей с Михаилом Тверским, отправился и в другие княжества, где, по его мнению, находились если не сторонники Андрея, то ему сочувствующие князья. К ним он относил почти всех, в конце концов даже свата своего, князя ростовского Дмитрия Борисовича, допёк этими подозрениями.
Что делать?.. Никто не хотел усиления великого князя, кто бы им ни стал. Каждый старался усилиться за счёт соседа — обманом ли, силой или выгодным сватовством. Всё для этого годилось в раздерганной, растоптанной, униженной Руси.
В 1292 году в Тверь приехал сын князя Андрея Александровича Михаил[124]. Поприветствовав хозяина и оставшись с ним наедине, гость предложил:
— Михаил Ярославич, я послан к тебе отцом, чтобы звать тебя вместе с нами в Орду.
— В Орду? Зачем?
— Жаловаться на великого князя Дмитрия Александровича. Он же никому покоя не даёт. Даже новгородцев в дугу согнул.
— Но я не могу ехать.
— Почему?
— Я целовал крест Дмитрию Александровичу на приязнь и переступить через него не могу.
— Ну и что ж, целовал? Он-то сам сколь раз через крест переступал.
— Нет, Михаил Андреевич, он пусть переступает. Кто Богу не грешен, но я не могу. И потом, предстоит освящение первого каменного храма, только что оконченного. Не поеду я.
— Значит, ты выступаешь против всей нашей братии?
— Ни против кого я не выступаю, я просто не хочу нарушать клятву.
— Ты, Михаил Ярославич, наверное, думаешь, что едем только мы с отцом? Так ты ошибаешься. В Орду едут все князья Суздальщины, князь угличский — Константин Борисович, ростовский — Дмитрий Борисович.
— Как? И Дмитрий Борисович? — удивился Михаил.