Выбрать главу

Грех одному пить,

Грех холостым быть.

Без подруги, без супруги,

Грех на земле жить!

Будь ты молод или стар,

Подберу любой товар,

Подходящий по цене,

Ты спасибо скажешь мне.

Будь ты князь или купец,

Холостой или вдовец,

Будь тебе хоть больше ста –

Всех женю — пожалуйста!

Коте и Сона подпевают Хануме. Все танцуют.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

КАРТИНА ПЯТАЯ

Дом князя Пантиашвили. На тахте, укрывшись рваным одеялом, спит князь. Входит Текле, за ней Тимоте с тазом.

ТЕКЛЕ. Господи всевидящий! За что ты нас та наказал? Зачем мы связались с этой мерзавкой Кабато? (Тимоте уносит таз.) Зачем отказались от Гулико Махнадзе? (На коленях.) Прости нас, господи! Прости!

КНЯЗЬ. Хватит причитать! Целую ночь не спал, только я глаза закрою (приподнялся) — это страшилище вижу. Будто обнимает она меня вот так — двумя руками!.. Ой, «рад ресницами плывешь»!

ТЕКЛЕ. Плывет! Что же здесь страшного?

КНЯЗЬ. Страшного?! Ты бы ее только видела! Эту мерзавку Кабато на порог не пускать!

ТИМОЕ. Там Кабато, князь.

ТЕКЛЕ. Гони ее! Князь видеть ее не хочет!

КНЯЗЬ. Нет, хочет! Пусть войдет! Я из нее люля-кебаб сделаю.

ТИМОТЕ. Люля-кебаб придется делать с гарниром — она пришла не одна.

Музыка. Входят Микич, Кабато, Акоп.

МИКИЧ. Князь, дорогой, что случилось? Утром приехал домой — мамочка в обмороке, дочка в слезах. Может, дверь тебе не там открыли, может, стол тебе не так накрыли?

КАБАТО. Я же говорила, говорила: без Ханумы здесь не обошлось!

АКОП. Очень может быть.

МИКИЧ. Почему за тол не сел, цыпленка не съел, вина не выпил? Почему?

КНЯЗЬ. Он еще спрашивает — почему? Залежалый товар с рук сбыть хочешь? Каракатицу подсовываешь?

КАБАТО. Это наш лебедь белый — каракатица?! Такой невесты свет не видел!

КНЯЗЬ. Верно — такой не видел! Эль э терибль, эль э тюн монстр!

МИКИЧ. Что он сказал?

АКОП. Это тоже каракатица, только в шесть раз хуже.

КНЯЗЬ. Такую уродину не дома держать надо — в кунсткамере!

МИКИЧ. Где?!

АКОП. В камере. Тюрьмой он тебе грозит!

МИКИЧ. Тюрьмой? А ну выходи…

КНЯЗЬ. Же ву при.

МИКИЧ. Ну, вот что — я последнее время по-французски не говорю, я тебе так скажу: обезьяна ты старая, мешок с трухой, чучело ты усатое!

КНЯЗЬ. Что?! Убью! Застрелю! Тимоте, где мой пистолет?

ТИМОТЕ. В ломбарде.

КНЯЗЬ. И очень хорошо — пулю на него жалко тратить. Вот из моего дома!

МИКИЧ. Не из твоего, а из моего! Ты сперва закладную у меня выкупи!

КНЯЗЬ. Вот!

МИКИЧ. Держите меня! (Наступает.) Индюк общипанный!

КНЯЗЬ (наступает тоже). Крыса авлабарская!

МИКИЧ. Попугай французский!

КНЯЗЬ. Шило сапожное!

КАБАТО. Стой, Микич! Опомнись! Такого жениха нельзя выпускать!

АКОП. И впускать — тоже!

МИКИЧ. Правильно! Собак на него спускать надо!

КАБАТО. Стой! Где ты еще такого зятя возьмешь?

АКОП. Подумаешь, зять! За наши деньги любого можно взять.

МИКИЧ. Правильно — любого!

КАБАТО. А герб? Герб?!

АКОП. Что — герб? Купец гордость иметь должен!

КАБАТО. Постой, Микич! Будет герб — будет и гордость. Ты же купец, понимать должен — цену князь набивает. Адамян за дочку в два раза больше приданого дал, а ведь там не настоящий князь был — троюродный брат только. Значит, и греб не настоящий. А у нас и князь настоящий, и греб настоящий! Не скупись, Микич!

МИКИЧ. Если в прибавке дело, я согласен. Забудем все, что мы тут говорили. Что мы бабы — ругаться как на базаре: индюк общипанный…

АКОП. Крыса авлабарская…

МИКИЧ. Попугай французский!..

АКОП. Шило сапожное.

МИКИЧ. Молчать! Даю еще тыщу!

КНЯЗЬ. Нет!

МИКИЧ. Две.

ТЕКЛЕ. Не соглашайся, брат! Зачем нам ночью кошмарные сны видеть?