МИКИЧ. Три.
КНЯЗЬ. Нет!
ТИМОТЕ. За такие деньги я б на крокодиле женился!
МИКИЧ. Четыре!
ТЕКЛЕ. Дом починим, векселя выкупим, Коте пристроим, имение откупим. Может подумаешь, брат?
КНИЗЬ. Нет, нет и нет! Чтобы я, князь Пантиашвили, свою честь и свободу за четыре тыщи продавал?! Только за пять!
МИКИЧ. Четыре с половиной.
КНЯЗЬ. Ладно — ни мне, ни тебе — четыре восемьсот. Триста еще набавь
МИКИЧ. За что?
КНЯЗЬ. За телесные повреждения. Твой лебедь белый вчера мне все ног отдавил.
МИКИЧ. Хорошо. Только свадьба сегодня же.
КНЯЗЬ. Только деньги вперед.
Музыка.
ВСЕ (поют). Каждый жить мечтает, как в раю.
Каждый ищет выгоду свою
МИКИЧ
АКОП Выгодно купить!
КАБАТО
КНЯЗЬ
ТИМОТЕ Выгодно продать!
ТЕКЛЕ
МИКИЧ
АКОП Чтоб побольше взять!
КАБАТО
КНЯЗЬ
ТИМОТЕ И поменьше дать!
ТЕКЛЕ
Все танцуют.
МИКИЧ. Через полчаса будут тебе деньги. Сам лично в контору поеду, привезу.
КАБАТО. Привет Хануме от меня предай с поцелуем!
Акоп, Кабато и Микич уходят.
КНЯЗЬ (Текле). Ну, довольна? А ты говоришь — брат у тебя бездельник, транжира! За пять минут почти пять тысяч заработал! (Поет.)
Мой знаменитый,
Княжеский титул –
Это, учти ты,
Тоже товар.
К чувствам горячим,
Деньги в придачу,
Ну, а иначе –
Оревуар! (Танцует.)
Все хорошо — одно плохо.
ТЕКЛЕ. Что плохо, что плохо, что плохо?
КНЯЗЬ. Жениться надо. И кто это придумал — к приданому обязательно еще невесту брать. И какую невесту! Вспомнишь — вот такие мурашки по коже бегают.
ТЕКЛЕ. Ничего, брат, вечером свадьбу сыграешь, утром один в Петербург укатишь.
КНЯЗЬ. Утром? А ночью, что я ночью делать буду?
Музыка.
ТЕКЛЕ. Вай мэ, вай мэ!
Князь и Текле уходят.
КАРТИНА ШЕСТАЯ
Сад князя Пантиашвили. Крадучись входит Акоп.
АКОП. Ханума!
ХАНУМА (из бочки). А… а…
АКОП. Ханума!
ХАНУМА. А… а…
АКОП. Ханума!
ХАНУМА. Апчхи! (Вылезает из бочки.) Ну, что кричишь? Здесь я.
АКОП. Ты в бочке?
ХАНУМА. В бочке — что удивляешься. Подумаешь! Один раз я в дымоход залезал, когда помоложе была — с фигурой. Из дымохода — прямо в спальню. Жениха с брачного ложа увела, на своей невесте женила. Ну, как там?
АКОП. Плохо. (Садится на скамейку.) На этот раз ничего у тебя не выйдет, хоть через угольное ушко пролезай: князь на Сонэ женится.
ХАНУМА. Как?
АКОП. А вот так. Сперва все по-твоему шло: чуть не убили друг друга. Потом эта пройдоха Кабато вмешалась — прибавь, говорит, князю денег. За пять тысяч сторговались. Микич в контору за деньгами поехал.
ХАНУМА. Обвела! Обошла! Обскакала! И кто? Кабато! У которой ни чутья, ни такта — все напролом! Закрываю свою канцелярию! Позор на мою седую голову. (Рвет волосы.) Вай мэ! Постой, еще не все волосы седые! Не все еще пропало. Слушай, Акоп-джан, ты в шахматы играешь?
АКОП. В шахматы? Нет. Только в нарды.
ХАНУМА. Что нарды — бросай кости, как упадут! Шахматы — вот игра мудрейших. Шота Руставели с царицей Тамарой играл, дорогой мой Сурен играл…
АКОП. Это кто такой — Сурен?
ХАНУМА. Дедушка мой. Ой, как играл! В шахматы вперед думать надо. Кабато вперед на один ход думает, а я — на шесть!
АКОП. И что ты еще придумала?
ХАНУМА. Подожди! Я сюда хожу, она туда, я туда, она сюда…
АКОП. Зачем ты глаза закрыла?