«Она нанесла ему раны, которые невозможно вылечить таблетками».
Дэйвис с трудом удержался от слез.
Отголоски битвы достигли их еще до того, как «Труба» достигла края роя. Эмиссия частиц просочилась через тонкую преграду скал – характерные пики электронного насилия, которые тут же были отмечены сенсорами и зарегистрированы анализаторами крейсера. Сканер доложил о разрывах плазменных снарядов. Два корабля стреляли друг в друга. Один вел атаку залпами и делал паузы для подзарядки. Другой стрелял непрерывно, хотя и менее мощно.
Второй корабль, выпускавший почти непрерывный поток плазменных снарядов, приближался к рою. Первое судно находилось над местом, откуда «Труба» должна была вылететь в чистый космос. Дэйвис переслал показания сканера на экран пилота, чтобы Мика могла разобраться в ситуации. Он ничего не говорил. Васак не нуждалась в его советах и инструкциях. После нескольких лет, проведенных с Ником, она была экспертом боевых столкновений
В любом случае Дэйвис чувствовал себя слишком слабым, чтобы говорить. «Что касается меня, то я веду себя как дочь Брайони Хайленд. Как тот коп, которым ты была, прежде чем продала душу за зонный имплантат». Побуждаемый местью, он насмехался над Морн. Но теперь он понимал, что вел себя нечестно по отношению к ней и к себе. Если бы кто-то предложил ему сейчас зонный имплантат, он принял бы его, несмотря на знание цены, которую Морн заплатила за подобное решение.
Васак тоже устала и не хотела обсуждать ситуацию. Она молча выполняла свои обязанности. Замедлив скорость судна, Мика осторожно выбирала курс. «Труба» перелетала от одного крупного астероида к другому и, прикрываясь скалами, наблюдала за воюющими кораблями. Конечно, это было рискованно. Они могли обнаружить ее. Если сканер крейсера мог видеть их стрелявшие пушки, то антенны двух соперников, несомненно, принимали сообщения «Трубы». Но сигналы передатчика отражались от космических глыб, и это затрудняло определение точной позиции судна.
Когда «Труба» выходила из-под защиты очередного астероида, Дэйвис усиленно собирал информацию о кораблях. С одной стороны, помехи и отражения помогали крейсеру прятаться, с другой – мешали ему определять местоположение противников. Однако тонкий слой скал почти без искажений пропускал эмиссию двигателей, энергетические профили и спектральные характеристики выстрелов. Перед тем как «Труба» достигла последних крупных астероидов, в несколько раз превышавших ее размеры, компьютер определил идентификаторы.
С трудом сохраняя спокойствие, Хайленд обозначил метки, мигавшие на экранах сканера. Первая принадлежала амнионскому боевому кораблю, совершившему акт вторжения. Компьютер знал его эмиссионный спектр и не мог ошибаться. Со своей позиции сторожевик перекрывал пути отхода, которыми могла воспользоваться «Труба». Вторым судном был «Каратель». Его эмиссионный спектр соответствовал тому полицейскому крейсеру, мимо которого корабль пролетел у границы запретного пространства. Если «Труба» все это время передавала позывные полиции, то «Каратель» не имел проблем с выбором маршрута.
Судя по данным сканера, крейсер намеревался расположиться между «Трубой» и «Затишьем». Дэйвис не мог понять, как оба корабля выдерживали такую плотность огня. Они направляли друг в друга мощные залпы. Но сканерные образы не позволяли судить об уклоняющих маневрах и о применении ловушек и щитов. Тем не менее «Затишье» почему-то не использовало сверхсветовую протонную пушку. «Труба» определила бы этот вид эмиссии независимо от отражений и статики.
Возможно, амнионы берегли заряд протонной пушки для «Трубы». Очевидно, они хотели гарантировать ее уничтожение. Хайленд попытался прочистить горло и вдруг понял, что не может глотать. Его горло пересохло. Боль в поврежденных костях пульсировала словно электрический резак. Несмотря на жесткий самоконтроль, его пальцы дрожали на клавишах пульта. «Дочь Брайони Хайленд. Прежде чем продала душу…»
Мика включила интерком. Впервые за два часа она нарушила молчание:
– Вектор, Сиро… У нас пока все нормально. Энгус, Морн, надеюсь, вы слышите меня. Настал критический момент.
Ее голос ломался от усталости, но она не обращала на это внимания. Васак не считала нужным скрывать свою слабость.
– Мы на границе роя. На нашем пути два корабля. Они сражаются друг с другом. Компьютер говорит, что один из них является крейсером полиции Концерна, а второй – амнионским «Затишьем».
Она мрачно нахмурилась.
– Можете гордиться тем, что нас считают настолько ценными. Они готовы начать войну между собой, лишь бы овладеть нашими секретами.
Уорден Диос и Хэши Лебуол спровоцировали столкновение двух космических рас. Неужели они этого и добивались? Или в их расчеты вкралась ужасная ошибка?
– Я считаю, что транслируемый сигнал уже проник через слой скал, – продолжила Мика. – Могу поспорить, что «Каратель» и «Затишье» приняли сообщение Вектора. То есть битва за нас разгорится с новой силой. Это хорошая новость. Плохая новость заключается в том, что мы не можем пролететь мимо них. Они перекрыли наш путь в чистый космос. В худшем случае нам придется лететь через рой.
Мимо алчущей черной дыры.
– Или мы останемся здесь и дождемся, когда один из них расправится с соперником. Мне кажется, нам лучше надеяться на победу «Карателя». Я не знаю, что нужно чертовым копам, но они не будут убивать нас с такой жестокостью, как это сделают амнионы.
Мика отключила интерком и, не глядя на Хайленд, вернулась к работе. Она хотела улучшить позицию «Трубы» и уберечь ее от возможных залпов «Карателя» и «Затишья».
Дэйвис, пристыженный ее примером, постарался успокоиться. Он вспомнил Брайони Хайленд – женщину, которая осталась на своем посту и погибла, спасая корабль. Она бы сейчас презирала его. В мире людей имелись худшие вещи, чем зонные имплантаты, и худшие преступления, чем использование стимуляторов психики. Взять, к примеру, его слабость – это позорное забвение тех, о ком он должен был заботиться…
Энгус и Морн спасли ему жизнь. Теперь настала его очередь. Однажды Термопайл сказал: «Ты тратишь много времени на изучение оружия. Лучше ознакомься со средствами обороны». Пушки и лазеры не спасли бы «Трубу». Маленькое судно не могло противостоять боевым кораблям в открытом космосе. Чем бы Хэши Лебуол ни оснастил крейсер, тот не имел достаточной мощности орудий.
Дэйвис перестал обращать внимание на трясущиеся руки. Их дрожь не могла убить его. Ему следовало позаботиться о более важных вещах. Он проверил генератор дисперсионного поля: провел несколько тестов и диагностических процедур. Затем юноша снова вернулся к сканеру, выискивая новые полезные данные. Он едва не закричал, когда обнаружил «Планер».
Корабль Сорас был знаком компьютеру «Трубы» не меньше, чем «Затишье». Ошибка в идентификации исключалась полностью. «Планер» находился в сорока километрах от крейсера – на небольшой дистанции даже по меркам астероидного роя. Тем не менее был шанс, что он еще не заметил «Трубу». Между ними находилось много скал, создававших отраженные сигналы. Несмотря на искажения, вносимые статикой и электронным эхом, Хайленд видел, в какую груду искореженного лома превратился «Планер». Но его орудия были заряжены и готовы к бою.
Свирепо усмехнувшись, Дэйвис передал полученные данные на пульт Мики. Когда она взглянула на экран, на ее скулах появились желваки.
– Чудесно, – прошептала она. – Чертовски чудесно.
Хайленд чувствовал, как тряслись его кости. Даже мозг – и тот дрожал от возбуждения и страха. Он встревоженно спросил:
– Что ты хочешь сделать?
Желваки на скулах Васак заходили ходуном.
– Добить его! Прямо сейчас! Прежде чем он наведет на нас прицел.
– Мы не можем.
«Дочь Брайони Хайленд».
– Слишком много астероидов на линии огня.