Энгус насупил брови. Его голос прозвучал одновременно язвительно и страшно.
– Я хочу тебя.
Дэйвис с надеждой повернулся к Морн, будто спрашивая у нее разрешение ударить Энгуса.
– Послушай, Энгус, – где-то глубоко в Морн вдруг начали закипать гнев и ненависть. Усталости и боли как не бывало, словно она опять задействовала имплантат. Морн вытащила из кармана пульт управления и выставила его перед Энгусом, словно оружие. – Клянусь, если ты меня хоть пальцем тронешь, я нажму все кнопки разом и сожгу себе мозг. Пусть лучше я сдохну, чем буду твоей.
Она в упор посмотрела на Энгуса. Ее взгляд ни на секунду не давал усомниться в искренности ее намерений.
– Я тебя убью, – вновь подал голос Дэйвис, справившись с подкатившим к горлу комком.
– Или это сделает один из нас, – злобно пообещала Мика. – Найдем способ, хотя мы и должны благодарить тебя за то, что живы. Тебе никто не позволит ее домогаться.
Сиб растерянно кивнул.
– Брось, Мика, не мешай ему, – насмешливо проговорил Ник. – Пусть возьмет ее, если хочет. Здесь все вне закона, в том числе ты и я. Когда тебе было выгодно, ты вела себя как последняя шлюха. И теперь праведность тебе не идет.
Энгус даже не взглянул на Ника. Да и никто не отреагировал на насмешку бывшего командира «Мечты капитана». На мостике царило напряжение, эпицентром которого были Морн и Энгус.
– Кажется, я в тысячный раз слышу от тебя эти слова, – злобно бросил Энгус. Затем он ткнул пальцем в Дэйвиса: – Убери руки. Я не собираюсь трогать твою мать.
Дэйвис изо всех сил старался вызвать на своем лице то выражение, которое, как ему казалось, придавало особую мужественность лицу Энгуса. При этом он навалился всем своим весом на руку, надеясь, что отцу, в конце концов, придется считаться с его силой и понять: сыном движут те же чувства и воспоминания, которые не покидали его мать.
Однако как ни хотелось Дэйвису продемонстрировать свое мужество, он все-таки сделал шаг назад.
Даже если Энгус и понял то, что хотел внушить ему сын, он не подал и виду. Все внимание Термопайла было приковано к Морн. Выражение его лица не поддавалось объяснению. Казалось, ярость в нем смешивалась с тяжело переживаемым горем. Возможно, впрочем, введенных в него кибернетическими системами лазарета обезболивающих средств было просто недостаточно для нейтрализации боли в голове.
– У меня кое-что для тебя есть, – сказал Энгус.
Небрежным движением руки он, словно безделушку, кинул Морн некий предмет, который она, вздрогнув от удивления, едва не выронила, в последний момент удержав за цепочку. Глаза Морн расширились, когда она узнала в предмете свой личный жетон. Морн словно онемела.
– Мне дал его Ник, – мрачно продолжал Энгус. – Нет, не из благородных побуждений. Мы заключили сделку, по которой я должен был похитить Дэйвиса и передать его Нику, а он должен был отдать мне тебя. Чтобы подтвердить серьезность своих намерений, он передал мне твой личный жетон. – Энгус пожал плечами. – При этом, впрочем, Ник не удосужился сказать, что Дэйвис – мой сын и что ты уже успела побывать в руках Амниона. Должно быть, это вылетело у него из головы, – иронически заметил Энгус.
Горько ухмыльнувшись, Морн уронила голову.
– По крайней мере, он его не продал, – выдавила она из себя. Амнион бы хорошо заплатил за личный жетон офицера полиции.
– Даже если бы и продал, ничего бы от этого не изменилось, – заметил Энгус. Казалось, он испытал некоторое удовлетворение от разоблачения вероломства Ника. – Амнион уже знал, что ты – коп, когда вы прибыли на Станцию Всех Свобод.
Морн вздрогнула, тревога наполнила ее ввалившиеся глаза.
– Майлс Тэвернер, – ответил Энгус на молчаливый вопрос Морн, – тот извращенец, который был моим напарником, стелился подо всех: под службу безопасности Рудной станции, полицию, Ника, Амниона. Он торговал информацией и, должно быть, продал все, касающееся тебя, задолго до того, как ты оказалась в запретном пространстве… Амнионцы лучше Ника понимали, что поставлено на кон. Вот почему они не прекращали с ним контакты, несмотря на то что он так часто обводил их вокруг пальца.
– Тогда почему они дали ему уйти? – напряженным шепотом спросила Морн.
– Только я могу ответить на этот вопрос, – вдруг подал голос Ник.
Морн с негодованием посмотрела на Саккорсо. Дэйвис едва сдержался, чтобы не велеть ему заткнуться. Но, видимо, Ник действительно хотел сказать нечто важное.
– Почему они меня отпустили? – Ник кровожадно ухмыльнулся. – В самом деле, – почему? Ведь Майлс сообщил им, я работаю на Хэши Лебуола, и у них были все основания меня подозревать.
Энгус злобно покосился на Ника.
– Гляди же, у тебя последний шанс доказать свою полезность, – пригрозил он.
– Они не знали, кто ты, пока ты не захватила мой корабль, – объяснил Ник, обращаясь к Морн, словно ни Энгуса, ни Дэйвиса на мостике не было, равно как Сиба, Сиро и Вектора. – Никто из нас не называл твоего полного имени.
– Он говорит правду? – резко спросил Энгус у Морн.
– Думаю, да, – в глазах Морн читались сомнение и попытка воскресить недавние события в своей памяти. – В то время я была не совсем в форме…
Дэйвис кивнул в подтверждение слов матери. Он помнил: во время переговоров с Амнионом Ник назвал ее просто «женской особью».
– Кроме того, – продолжал Ник, – они заключили со мной сделку, – они просто помешаны на сделках, – а потом искали повод ее расторгнуть. Но им было невдомек, что я веду двойную игру, пока они не провели анализ моей крови. Тогда они поняли, что им нужен Дэйвис, и только потом догадались, кто ты… Следующий их ход, – когда они использовали нас для испытания своего нового тахионного двигателя, – был просто гениальным. Успех был гарантирован. Если бы эксперимент по ускорению удался, то, выйдя из гиперпространства, мы бы все еще находились в запретном пространстве. Они бы смогли завладеть необходимой им информацией и захватить в плен Дэйвиса и тебя. Ну, и меня… А если бы эксперимент не удался, мы бы все погибли. Одним махом они бы избавились от множества проблем, а заодно и выяснили, что их новый тахионный двигатель еще не готов к эксплуатации.
– Но потом, если бы не Энгус, они бы все равно достигли своей цели, – огрызнулся Дэйвис. – Легко рассуждать, когда уже все позади.
Ник нехотя пожал плечами, но промолчал.
На какое-то мгновение на мостике воцарилась тишина. Мика погрузилась в свои мысли; Вектор наблюдал за Морн и Энгусом, словно чего-то ждал; Сиро весь напрягся, как перед прыжком в пропасть. Сиб дулом пистолета рассеянно теребил свои жидкие усы, но потом, вспомнив о Нике, вновь направил оружие на него. Тем временем Энгус медленно отвернулся от Саккорсо и обратил взор к Морн. Он молчал, словно признавая за ней право заговорить первой.
Морн усилием воли попыталась взять себя в руки. С блеснувшей в глазах надеждой она посмотрела на пульт управления вживленным в нее имплантатом, но, переломив себя, сунула его обратно в карман. С мрачным видом она поправила на голове волосы и наконец заметила пристальный взгляд Энгуса.
– Ну, вот мы вернулись к тому, о чем уже говорили, – проговорила Морн, не отводя глаз. – После твоего появления дела у Амниона пошли скверно. Теперь они еще больше заинтересованы в том, чтобы нас остановить. – Морн помолчала, по-прежнему глядя на Энгуса в упор, а затем вдруг спросила: – Что мы тут делаем?
Выражение лица Энгуса оставалось непроницаемым. Лишь морщинки вокруг глаз то удлинялись, то сокращались, словно посылая какие-то сигналы, впрочем не поддававшиеся расшифровке.
– Прячемся, – через мгновение ответил Энгус.
– Тысяча чертей! – выругался Ник. – Да он держит нас за идиотов!
– И правда, – сказала Мика, строго взглянув на Саккорсо. – Полный бред. С чего нам прятаться? Почему мы не направились в сторону ближнего космоса, как только исчезла опасность погибнуть от осколков Малого Танатоса? От кого мы должны прятаться?
– Мы в глубине амнионского космоса, – вторила Морн. Ее голос становился все тверже. – Да, пока мы в безопасности, но время работает на них. Им надо обдумать ответные действия и начать на нас охоту. Неизвестно, что от них ждать – то ли засады, то ли погони. Так чем же все-таки объясняются твои действия?