По звуку я понял, что полчаса спустя все закончилось небольшой «групповушкой» Время от времени я слышал, как американцы прикладами раздавали тумаки тем арабам, которые, видимо, решили закрыть глаза. Иногда кто-то из иракцев на своем языке посылал проклятья на головы неверных, устроивших такую срамоту. Когда наступило затишье, я выглянул в коридор. Удовлетворенная Аинди поспешно надевала нижнее белье. Но напрасно я решил, что на этом все закончилось. К группе американцев присоединилась еще одна девушка, Сабрина, которая стала позировать перед видеокамерой на фоне пленных иракцев. Шоу продолжалось. Теперь внимание надзирателей полностью переключилось на заключенных.
— Итак, кто там у нас отворачивался? — Громко спросил Кристофер. — Это мы тут для кого старались? Уж не ты ли?
Крис подошел к одному из арабов и, обхватив его руками за шею, засунул голову иракца к себе под мышку.
— Неужели тебе не понравилось? — с издевкой произнес Крис и изо всей силы ударил несчастного кулаком в висок. — Смотрите, он еще неплохо держит удар! Может, ты был когда-то боксером? А? Побоксируем?
Кристофер еще несколько раз ударил иракца кулаком в висок, пока тот, наконец, не упал. Двое солдат встали над иракцем, и я увидел, что парень находится в полной отключке.
— Ну вот, а говорил, что боксом занимался, — сплюнул Крис. — Слабак. Пары ударов в висок не смог выдержать!
Кристофер отдал команду солдатам, и те, направив автоматы на арабов, приказали им устроить кучу-малу из собственных тел.
— Сивиц, — сказал Крис, обращаясь к сержанту с фотоаппаратом. — А ну-ка сфотографируй меня на память на фоне этой… Этих… Ну, как охотника с добычей. Я только выберу, как мне встать.
Кристофер обошел со всех сторон кучу из живых людей, придирчиво оглядывая ее, потом водрузил свое колено на спину верхнего араба и принял картинную позу. Его лицо в полумраке тут же осветилось фотовспышкой.
— Я хочу посмотреть, что у них в штанах, — объявила Линди. — Интересно, чем арабы отличаются от людей?
— Эй, вы! — крикнул Кристофер иракцам. — Вы что, не слышали, о чем просит вас дама? Раздеваться, живо! Полностью.
Никто из заключенных даже не шевельнулся. Решив, что арабы просто не поняли смысла фразы, сказанной по-английски, Кристофер повторил то же самое по-арабски. Трое или четверо иракцев начали дрожащими руками снимать с себя одежду. Но большинство продолжали стоять не шелохнувшись.
— Ну что ж, кое-кто и по-арабски не хочет понимать, — сказал Кристофер и с помощью нескольких солдат отделил неподчинившихся арабов от тех, кто выполнил его приказ.
— А теперь сесть на корточки! — приказал Кристофер «отказникам».
После этого надзиратель надел одному из арабов на голову целлофановый пакет и начал бить его ногами и руками по всему телу. Иракец не издал ни звука. Правда, после третьего удара, который пришелся ему в голову, он упал и лишь беспомощно пытался увернуться от ударов, закрывая руками то пах, то лицо. Целлофановый пакет на голове несчастного разодрался в клочья, отовсюду текла кровь, а Кристофер все продолжал бить, выбирая наиболее болезненные места.
Не знаю, сколько продолжалось это избиение. Кристофер прекратил экзекуцию только тогда, когда араб перестал шевелиться. Скорее всего, парень потерял сознание»[79].
«Нестерпимо хочется пить. А между тем наступал вечер. Я слышал, как из Северного блока тюрьмы доносились женские крики и плач. Иногда звуки были просто душераздирающими. Тут же я слышал гогот американских солдат.
Я подозвал к себе Сайдара и спросил у него:
— А что, в тюрьме есть женщины?
— Заключенные? Их не меньше шести сотен, — выражение лица Сайдара стало очень жестким, краем глаза я увидел, как сжимаются его кулаки. — Американцы каждый вечер насилуют в камерах наших женщин. Не представляю, как наши сестры вынесут этот позор. Они просили Муктаду, чтобы тот напал на тюрьму и избавил их от мучений раз и навсегда. Сегодня был бой. Погибло, наверное, около двадцати американцев»[80].
«Потом Хасан рассказал еще об одной пытке, придуманной американцами.
— Вас заставляют выпить четыре литра воды и завязывают член. В таком виде пленный будет стоять, пока у него не лопнет мочевой пузырь. От этого умирают. Я сам был свидетелем одной из подобных пыток»[81].
«Узников «Абу-Грейб» раздевали догола при любом виде допроса. То, что я когда-то сам видел, как пленные не подчинились приказу Кристофера — Грейнера раздеться, — это был единичный случай. В подвале, как я понял, пленники становились более сговорчивыми.