— А Малачи?
Её глаза весело блеснули.
— Он точно такой же. Он сделал свой выбор. Он знал о риске и принял его.
И вот теперь он был сломлен и горевал в мире смертных, а я была здесь, и меня вот-вот выпустят в Элизиум. Но, может быть…
— Могу я получить награду за верную службу? — спросила я, расправляя плечи. — Думаю, я это заслужила.
— Чего ты хочешь, детка?
Я повернулась к ней и встретилась с ней взглядом.
— Ещё один выбор.
Она смотрела на Элизиум, где меня ждала Надя.
— Я предлагаю тебе вечный покой.
— Но мне нужен выбор, — повторила я.
— Я не буду давать обещаний, — сказала она. — Если я и дам тебе выбор, то без гарантий. Ни счастья, ни свободы от трагедии, ни защиты от болезни, травмы, горя или неудачи.
— Такова жизнь, разве нет? — пробормотала я.
Лёгкая улыбка изогнула её красные губы.
— Такова жизнь. Это может быть ад, детка.
— А иногда наоборот.
— Лишь иногда. Ты могла бы иметь иное вечно.
Я посмотрела на стену, на Элизиум, но он исчез. Сейчас я увидела там Малачи, всё ещё баюкающим моё тело, а вокруг бушевал огонь. Диана стояла на коленях рядом с ним, слёзы катились по её лицу, она говорила в свой мобильный телефон, вероятно, вызывая скорую помощь, в которой я уже давно не нуждалась.
— Ты действительно хочешь всю эту боль? Ты так устала. Ты через многое прошла. У каждой души есть свой предел.
Мои глаза скользили по Малачи, он целовал меня в лоб, а его слёзы падали на моё лицо. Он руками перебирал мои волосы.
— И у каждой души есть своё убежище. Это тоже рай.
Она положила руку мне на плечо, пока мы смотрели, как подъезжают медики и пытаются оттащить Малачи от меня. Ослабевший и истекающий кровью, он всё ещё боролся, сгорбившись над моим телом, как будто был моим единственным шансом на выживание, моим единственным защитником. Затем Диана положила руки ему на спину, нежно и настойчиво, и он позволил ей притянуть себя в свои объятия. Он никогда не выглядел таким юным и беспомощным. Она прижала его к себе, и они оба зарыдали. Я причинила им столько боли.
— Только потому, что они любят тебя, — мягко сказала Судья.
Я обратила внимание на своё тело: моё окровавленное, побеждённое тело. Сломленное столько раз, неспособное вынести больше никакого наказания. Один из санитаров присел на корточки рядом со мной, положил пальцы мне на шею и стал искать несуществующий пульс.
Он поднял голову и посмотрел прямо на меня, его серые глаза были полны любопытства. Рафаэль.
— Теперь самое время, — сказала Судья. — Делай свой выбор.
Рафаэль в ожидании приподнял бровь.
— Я уже его сделала, — сказала я.
Она взяла моё лицо в ладони.
— Будь храброй, детка. Твои дни сражений ещё не закончились.
Моё сердце пропустило удар, но потом я увидела её улыбку.
— Потому что такова жизнь, — сказала я.
Она кивнула.
— Такова жизнь. Проживи её правильно. Когда я увижу тебя снова, я хочу сказать тебе, что ты проделала отличную работу.
— Я постараюсь. И спасибо.
Она усмехнулась, и в её руках затрещал статический заряд, заставив меня почувствовать, что меня вот-вот ударит молния.
— Пожалуйста.
Мой мир снова погрузился во тьму.
* * *
Я лежала на спине, чувствуя, как солнце ласкает моё лицо, а шум волн убаюкивает меня. Лёгкий ветерок взъерошил мои кудри, и я откинула их со лба.
Смех донёсся до меня с расстояния нескольких метров, и я повернула голову, и увидела, как Йен закинул себе на плечи, одетую в бикини Лейни и бросился с ней в воду. Её крики не были такими раздражающими, как раньше, вероятно, потому, что она делала Йена счастливым, и это делало меня счастливой.
— Если я тоже так сделаю, ты ударишь меня? — спросил Малачи, опускаясь на полотенце рядом с моим.
Из-за лета его кожа стала темнее, сделав её восхитительно коричневой. Серебристая вмятина на плече была единственным боевым шрамом, который он носил, а всё остальное было совершенным — мускулы и гладкая плоть. Я приподнялась на локте, любуясь видом, как он вытянул свои длинные ноги и откинулся назад, его шорты низко сидели на его узких бёдрах. Да. Помогут. Мне. Небеса.
— Ты уверен, что справишься? Я тяжелее, чем кажусь.
Он приподнял бровь.
— Это вызов?
И вот так, он бросился ко мне, сильные руки потянули меня и подняли высоко. Держа меня крепко, он прыгнул к воде.